о них, и о шиллуках[10]. Поверьте, последние ничем не лучше первых. Все они наши враги.
– Вы хорошо знакомы с нравами туарегов?
– Мне доводилось иметь с ними дело. Ограбив богатый караван, они нередко являются сюда, чтобы сменять добычу на порох, оружие и одежду.
– Ага! – вскричал маркиз, многозначительно поглядев на входящего Рокко.
– Господин, что вы хотели сказать своим возгласом? – полюбопытствовал старый еврей.
– Вы что-нибудь слышали о полковнике Флаттерсе?
– Главе французской экспедиции?
– Да.
– Том самом, что был убит туарегами?
– Именно.
– О нем и о судьбе его экспедиции мне известно куда больше, чем знают в Европе. Хотите, покажу кое-какие купленные у туарегов предметы, происхождение которых крайне подозрительно? По-моему, они имеют прямое отношение к той экспедиции.
– Но это невозможно! – вскочил маркиз.
– Почему же, мой господин?
– На караван полковника напали далеко от этих мест, в Алжирской пустыне.
– И что с того? Расстояния ничего не значат для туарегов. И потом, разве мы сами не отправляем товары в Тимбукту или еще дальше?
Ответить маркиз не успел. Полог приоткрылся, и в шатер вошла девушка лет семнадцати в изысканном еврейском наряде. Она была прекрасна. Высока, стройна, но не худа, с идеально очерченным лицом, выразительными черными глазами и волосами цвета воронова крыла, оттеняющими алебастровую белизну кожи. Роскошное платье подчеркивало чарующие формы.
Красная юбка с разрезом и широкими парчовыми фалдами доходила до лодыжек. Поверх голубого корсажа со шнуровкой, также отделанного золотом, был накинут короткий зеленый жилет, расшитый серебром. Свободные короткие рукава белой сорочки, отороченные старинным кружевом, приоткрывали точеные ручки. Крошечные ножки были обуты в сафьяновые бабуши. Заплетенные в косы волосы подвязаны сфифой – лентой, украшенной жемчугом и изумрудами.
Увидев девушку, маркиз не удержался от восхищенного возгласа.
Он слышал о красоте североафриканских евреек, чудесным образом сохранившейся с незапамятных времен и столь резко контрастирующей с отталкивающей уродливостью их мужчин.
Можно сказать, что эти женщины вобрали в себя лучшие черты двух континентов: роскошь Востока соединилась в них с европейской утонченностью. Нежность черт особенно бросается в глаза, поскольку они отличаются от привычных европейских лиц: менее безукоризненны, чем греческий тип, зато изысканнее римского.
– Моя сестра Эстер, – представил девушку Бен Нартико.
Эстер.
Маркиз, похоже, был совершенно очарован. Девушка тоже не сводила с него сияющих глаз.
– Я не встречал никого красивее ни в Алжире, ни в Марокко, – проговорил корсиканец,
