времени.
Направление это было господствующим вплоть до начала ХIХ-го века, когда Фихте и особенно Шопенгауэр произвели в этом отношении полный переворот. В твоем бессмертном сочинении «Мир как воля и представление» Шопенгауэр впервые с полной ясностью и определенностью выставил положение, что «познание, как разумное, так и созерцательное, исходит первоначально из самой воли, принадлежит к существу высших ступеней ее объективации в качестве простой μηχανή, средства к сохранению индивидуума и рода, подобно всякому органу тела. Предназначенное к служению воли, к исполнению ее целей, оно почти всегда вполне к ее услугам; по крайней мере, у всех животных и почти у всех людей»34.
Эта точка зрения является, конечно, совершенной противоположностью воззрениям Гегеля. Весьма интересно, что поэтому решающему пункту Маркс является единомышленником не Гегеля, но Шопенгауэра.
Шопенгауэр, конечно, не оказал на Маркса никакого непосредственного влияния. Но, по-видимому, некоторые идеи Фихте вошли существенным элементом в миросозерцание Маркса. «Основной недостаток господствовавшего доселе материализма, – говорит автор «Капитала» в своих тезисах о Фейербахе, – заключается в том, что предмет, действительность, чувственно воспринимаемое понимается им лишь под формой объекта или созерцания, но не субъективно, как человеческая вещественная деятельность, как практика. Поэтому деятельная, активная сторона была выражена идеализмом, в противоположность материализму, но лишь абстрактно, ибо идеализм, естественно, не признает реальной, чувственной, деятельности… Вопрос о том, познает ли человеческая мысль объективную истину, есть вопрос не теорий, но практики. Человек практикой доказывает истину, т. е. действительность и силу, реальность своей мысли. Спор об объективной истинности или неистинности мысли, поскольку спор этот не касается практики, есть чисто схоластический спор… Практика составляет самую сущность общественной жизни. Весь загадочный элемент истории, приводящий теорию к мистицизму, находит свое рациональное объяснение в практике человеческой деятельности и в понимании этой практики»35.
Кажется, что эти мысли непосредственно внушены Марксу Фихте. В своей полемической книге, направленной против Бруно Бауэра, Маркс с полной определенностью высказывается по вопросу о примате воли над разумом. «Идея, – замечает он, – терпела всегда неудачу, поскольку она была различна от интереса. С другой стороны, легко видеть, что всякий массовый интерес, достигающий исторического господства, далеко выходит, при своем появлении на исторической сцене, в своей идее или представлении, за свои истинные пределы и отождествляется с общечеловеческим интересом. Эта иллюзия образует собой то, что Фурье называл господствующим тоном эпохи»36.
Однако было бы большой ошибкой признавать слабой стороной марксизма его близость к некоторым
