Витек, почему на борт женщин не беру. Потому что им же не объяснишь ничего. Правил не читают, а если и соизволят, если, так сказать, снизойдут, то ведь не станут выполнять ни за что. У них аппарат для выполнения природой не предусмотрен. Я правильно излагаю?
Виктор тоже кивнул. Перед ним разворачивалась перспектива лицезреть эту парочку на протяжении ближайших двух-трех лет. Кушать за одним столом, натыкаться в коридоре, обсуждать новости, звереть от надоевших голосов. И сто пятнадцать раз убивать друг друга на почве несовместимости характеров. Товарищ Полищук хмыкнул: «А как ты полагал, курсант Воронин? Это тебе не курорт на планетах родной солнечной системы, где штатных психологов больше, чем отдыхающих. Отныне ты сам себе и психолог, и компания, и даже, если хочешь, кают-компания». Последнего Виктор не понял, но товарищ Полищук уже пропал.
Гладилин повернулся было, чтобы пойти изучить, наконец, правила, но тут дверь соседней каюты открылась, и взорам изумленных мужчин предстала невысокая фигуристая брюнетка в черном сарафане, таком коротеньком, что у Виктора перехватило дыхание. У капитана, кажется, тоже, о чем свидетельствовали издаваемые им хрипы. Геолог же, узрев девушку, улыбнулся, словно говоря: и этот человек, сам себе противоречащий, будет учить меня правилам.
Сан Саныч оправился от первого удара, обрел голос, прокашлялся и рявкнул прямо в девичье лицо:
– Немедленно вон с корабля!
– Мы в космосе, – тихо напомнил Виктор.
– В скафандре пусть выметается!
– Одна? В голый космос? – тоном «вы рехнулись?» спросил геолог.
– Ты где-нибудь видел другой? – очередной рык адресовался Гладилину.
Тот закатил глаза («однозначно рехнулись») и замолчал.
– Значит, выметется в какой есть. Ничего, подберут. Корабли тут косяками ходят. Или сама ввинтится в чей-нибудь закрытый шлюз. Сюда же как-то пробралась.
– Кстати, да, – кивнул Виктор. – Как?
Девушка во время перепалки глядела на мужчин с абсолютно невозмутимым видом. Когда же троица устремила на нее взоры, ожидая ответа, небрежным, но хорошо отработанным движением руки поправила короткую прическу, сменила опорную ногу, продемонстрировав колено приятной округлости и элегантные туфельки с белой опушкой, и спокойно объяснила:
– Сан Саныч, вы сами меня впустили.
Гладилин подмигнул и показал девушке большой палец.
– Что за чушь?! – загрохотал капитан. – Ни одна женщина не переступала порог «Маршевого» с моего согласия! Так что марш отсюда! Виктор, тащи скафандр! Или нет, погоди. Лучше тащи к скафандру ее!
Самое удивительное, что дамочка и не думала сопротивляться. Если Виктор пытался возразить, мол, нехорошо это, негуманно, то она совершенно спокойно прошла к шлюзовой камере (и откуда только знает, где расположена!), достала из шкафа скафандр и принялась облачаться. Прямо поверх коротенького сарафана, скинув, впрочем, туфельки. Делала она это умело, очевидно, не в первый раз, а главное –
