в полосатой майке, с африканскими косичками. Костя подошёл, не дожидаясь, пока исчезнет и она.
– Мы рядом с вами, – сказала женщина, выслушав его. – Сорок восьмая, а где были вы, сейчас новые люди, въехали на днях.
Девушка в розовой футболке оставила поле боя и направилась в их сторону, с каждым шагом быстрее, последние метры почти бегом. С ходу приземлилась на скамью напротив и сверкнула глазами.
– Что, устала? – спросила её женщина.
– Надоело, – ответила девушка и несколько раз оттянула ворот.
Посидела немного, вроде бы хотела встать, но передумала в начале движения и легла на скамью. Ещё мгновение – нога об ногу сбросила кеды и, грациозно выгнувшись, подвернула футболку на манер коротенького топа. Смуглянка. Две точки проступили сквозь ткань, и живот от частого дыхания то плоский, то впалый…
Костю она будто не заметила. А может, и не будто.
– Мы ещё не знакомы? – обратился он к женщине и назвал себя.
– Очень приятно, Маша.
– Давно здесь живёте?
– Почти два года. Вот этот господин, – кивнула Маша на коляску, – Андрей Васильевич, в местном роддоме увидел свет… Так, кыш отсюда! – резко обернулась она к белобрысым, очень похожим друг на друга девчонке и пацану, которые подкрадывались к девушке с явным намерением сделать какую-нибудь вредность.
Их как ветром унесло.
– Это Кравцовы, местные знаменитости, – сказала Маша. – Ещё подрастут, и буду сама их опасаться. Шутка, конечно, но в каждой шутке…
– Кравцовы? – спросил Костя.
– Да, а что? Слава дошла до Питера?
– Когда я учился в десятом классе, Юля Мосалюк, библиотекарь из матросского клуба, вышла замуж за матроса Витю Кравцова. По залёту, само собой. Все удивлялись, он младше лет на восемь. Я ещё застал её с коляской, вот тут же сидела.
– Витя мичман. Служит в Севастополе, здесь бывает. Юля сейчас заведующая клубом. Разошлись, но память оставили. Добрую или нет, для кого как…
Со стороны крепости раздался особенно свирепый, взрывоподобный гвалт. Без девушки ребятня потеряла к игре интерес и постепенно расходилась, но Кравцовы были против и где криком, где силой заставляли других продолжать.
– Да уж, на севере отвык от таких темпераментов, – только и сказал Костя.
16
Сойдя с горы, он заглянул на работу к Серёге. «На тракторе погоняем» – это было сильно обещано. Первый и последний раз Костя сел за руль на трудовой практике после десятого класса. Включил передачу, тронулся – как-то кривовато. Крутанул, чтобы выправить курс, вроде бы чуть-чуть, но поехал ещё более косо в другую сторону. Вновь крутанул, и опять…
Счастье, что место было полузаброшенное! Трактор выписывал синусоиду, всё размашистее, пока не ринулся от исходного направления под прямым углом. Перед глазами
