в скорости за него взяться.
Через неделю мистер Эрроу известил капитана письмом, что про канонира с «Белого Орла» Джо Илиума никто ничего не знает: на «Белый Орёл» канонир нанялся совсем недавно, писем никому не писал и не от кого не получал, с собутыльниками был неразговорчив, постоянной женщины на берегу не имел. Где он служил ранее – тоже не было известно, а наняли его на «Белый Орёл» без рекомендации вместе с кучей таких же бродяг в виду острой нехватки матросов.
Прочитав письмо, капитан слегка приподнял белёсые брови, отчего на лбу его образовалась продольная морщина и, порвав письмо на мелкие кусочки, бросил его в мусорную корзину…
Через два месяца шхуна «Архистар» после сборов, – по саркастическому выражению доктора Легга, – неудержимых и стремительных, как понос, подняла якорь и ушла из Бристоля. Перед самым отплытием капитану Линчу на борт доставили письмо от жены.
В письме было написано всего две строчки: «Ты уплываешь и увозишь с собой моё сердце… И всё время, пока тебя не будет, я в Бристоле буду мёртвая… Возвращайся скорее. Всегда твоя С. Л.»
Глава 2. Снова вдаль
«Архистар» бежала по волнам. Было пасмурно, и только далеко на горизонте, среди свинцовых туч, ярко светилась длинная щель заката. Где-то на высоте, там, где ветер дул сильно и вольно, хлопал парус. Шхуна скрипела и била корпусом в волну.
Доктор Легг и Платон тихо разговаривали о медицине, стоя в стороне на квартердеке. Мистер Трелони молча слушал их, особо в разговор не вникая и изредка поглядывая на капитана.
– Привозят к нам недавно пожилую леди, семьдесят один год, – вдруг сказал доктор таким безжизненным голосом, что сквайр невольно прислушался. – Боли в правом подреберье, тошнота, одноразовая рвота, температура тридцать семь и восемь. Заболела двенадцать часов назад, и как она думает, в связи с нарушением диеты… Говорит, что желчнокаменная болезнь мучает её уже лет шесть… Умеренный дефанс в правом подреберье…
– Болезненность? – спросил Платон.
– А как же… В той же области, – ответил доктор, утвердительно наклоняя голову. – Симптомы Мерфи и Кера…
– А Ортнера? – заинтересованно спросил Платон.
– Слабоположительные… Пузырь не пальпируется, – ответил доктор и угрюмо посмотрел на небо в сторону заката. – Ну, начал консервативное лечение… Никаких улучшений, даже хуже… Еле-еле уговорил леди на операцию…
– Прооперировал?.. – удивлённо переспросил Платон.
– Угу… – как-то брюзгливо подтвердил доктор и, ухватившись за свой рыжий бакенбард, добавил. – Пошёл правым подрёберным доступом… И под печенью, в спайках, нашёл гангренозный аппендицит… Ещё бы чуть-чуть – и леди финиш…
– Ну и… – переспросил Платон, по тону доктора понимая, что это ещё не конец истории.
– Ну и потом бабуля неделю меня костыляла по-всякому – почему я ей не удалил
