еще через месяц, в конце августа, дочь сказала, что существо заходило к нам в дом. Должно быть, оно снова стояло на том же самом месте, но, когда стало приближаться, Давида просто легла спать. Она посчитала, что оно забралось на кухню.
Однако, не обнаружив следов проникновения, мы наконец пришли к выводу, что, скорее всего, у девочки плохие сны. С тех самых пор она видела Хоку, наверное, лишь раз пять-шесть, если мне не изменяет память. Но несмотря на то, что Давида не видела его последние два года, она всё равно боялась, что оно когда-либо вернется.
– Па-а-п, – протянула дочка, лежа в кровати под толстенным слоем зимнего одеяла.
Я повернулся к ней лицом, сидя рядом, и улыбнулся.
– Когда-то и я буду такая как Виктория.
– Не хочу и думать об этом, – продолжил улыбаться я, глядя в эти самые честные глаза.
– Тогда мне нельзя спать – так я никогда не вырасту, – уловила Давида.
– Да, я бы многое отдал, чтобы этот год задержался как можно дольше, – прошептал я, поднимаясь с кровати. – Отдал бы чуть менее за то, чтобы он просто запомнился мне на всю жизнь. Чтобы, вспоминая, я мог переживать эти счастливые моменты снова и снова.
Я еще не знал насколько пророческими окажутся мои слова. Только слово «счастливые» будет заменено словами: «боль», «тяжесть» и «страдание».
– Сегодня попробуем спать без светильника? – сделал пару шагов я в сторону источника света.
– Ну уж нет, – улыбаясь, простонала она.
Тогда я пожелал спокойной ночи, вышел из спальни и ушел к Лизе, чтобы уснуть и начать новый день.
Глава 2
Давным-давно, с момента, когда мы впервые ступили на порог отстроенной полноценной хижины, у нас сложилась традиция раз в неделю посещать далтонскую протестантскую церковь. С тех пор без поездки в храм не обходилось ни одно воскресенье.
Не хочу говорить, что мы были верующими. Наверное, даже наоборот. Поэтому то, что мы называли традицией, скорее всего, было просто привычкой.
Так, Лиза, будучи домохозяйкой, использовала нашу семейную поездку, как возможность выйти в город. Фабиан знал, что я позволю ему прокатиться на пикапе, поэтому его желание посещать церковь тоже не без корысти. А Виктория вообще, видимо, ездила только из-за шанса встретиться с Патриком.
Что же касается меня и Давиды… мне трудно что-то сказать. Наверное, если мои поездки в церковь можно было объяснить желанием поразвлечь семью, то младшая дочь, вопреки всем, была единственным Мейером, кто хотела приехать, присесть, замолчать, сложить руки в замок и поговорить с Богом.
– За что ты молишься? – заинтересовано шепнул я, сидя рядом с дочерью, которая лбом опустилась на кулачки, держа их на спинке передней полосы скамеек.
В ответ девочка ничего не сказала. Она продолжила неподвижно сидеть, что-то нашептывая себе под нос.
– Да-да, понял.
