а жену – обманом,там смертным сыновей рожать не надо —
они обречены полечь в бою.
Стать в гекатомбе жертвенным тельцом —
вот участь их, рождённых в век героев…
А впрочем, сам герой – не что иное,
как бык-вожак, отобранный жрецом,
чтоб, розы на челе неся и лавр,
на смерть вести восторженное стадо.
А какова за подвиги награда —
расскажут вам Тесей или Геракл…
Какой, однако, славный саркофаг —
когда-то неприступной Трои стены!
Цена пожухлых прелестей Елены
не слишком ли, герои, высока?
О, мне она известна лучше всех,
поскольку эту цену назначали
не вы. Да и не боги. Изначально
её мерилом был тот самый смех,
который – за спиной или в лицо —
как тень, сопровождал меня повсюду…
Я прорицала? Что ж, скрывать не буду —
я проклинала вас, толпа глупцов!
Надменные, закрывшие глаза,
чтобы не видеть, уши – чтоб не слышать,
ведо́мые тем, что пупка пониже…
Вам ве́дом лишь охотничий азарт,
вам крови вкус и страха запах мил?
Надеюсь, вам их досыта хватило…
Что мне Эреб, когда Тартара силы
я заклинала в безднах вечной тьмы!
Я не имела больше ничего,
лишь слово! Но его никто не слушал…
Мне, значит, не дано читать в грядущем?
Ну что ж, я создала́ для вас его!
…Всё кончено. Пора и мне к теням —
дневного света не выносят совы…
Но помните – в начале было слово,
и это слово было у меня!
Иешуа
Ну вот и нисан, и первый пасхальный Седер,
А нас за столом тринадцать (ох, не к добру!)
Лица невеселы. Вяло течёт беседа.
Мне нужно собраться. Я знаю, что завтра умру.
Чему суждено свершиться, должно свершиться…
(О, только б сдержаться! Не измениться в лице!)
Эта история белыми нитками шита,
И я не уверен, что будет достигнута цель.
Искупленье – липкое слово. Словно по смете,
Принимается жертва в уплату суммы грехов.
Но разве можно за жизнь рассчитаться смертью,
Как меняла за сребреник пригоршней медяков?
Неужто, Отче, с людьми нельзя по-другому?
(Из этой же чаши, помнится, пил Сократ…)
Ни один из вас не пойдёт со мной на Голгофу,
Ни один не узнает, когда я вернусь назад.
Храм разрушен давно, и новый будет едва ли,
Зато расплодилось торгующих, будто тлей…
В Гефсиманском саду сегодня опять стреляли…
Не пойду я туда, пожалуй… Иуда, налей!
Дон Жуан
Скомканная чужая постель.
Скомканное чужое лицо.
Лучше б ты не смотрел на неё теперь
Из-под век, налитых ночным свинцом…
Скомканные пустые чулки.
Скомканные пустые слова.
На безымянном её правой руки
Тонкий след кольца
