забитом сотнями тысяч извергающих выхлопные газы машин, было совершенно невыносимым, он как раз и любил. Не весну, не тихую, умиротворенную раннюю сентябрьскую осень, а именно лето. Ну не зиму же, в самом деле, было ему любить? Да и что хорошего в городской зиме? Короче, капитан Игорь Анатольевич Лысенко любил лето. И еще он любил хорошеньких девушек, которые именно летом представали во всей красе: соблазнительно загорелые, с голыми ногами, плечами и животами, и на любой вкус – высокие и миниатюрные, худышки и полненькие. Да и девушки любили бравого капитана милиции, чего уж греха таить. Умел он найти ключик почти к любому девичьему сердцу. Было что-то такое в голубых глазах Игоря Лысенко, перед чем не могли устоять молодые загорелые девушки…
Маргарита Юрьевна Погорелова не была ни молодой, ни загорелой. Лето она не любила. Не любила также весну, осень и зиму. Зимой на стройке было холодно, летом – жарко, весной и осенью – сыро и ветрено. Рита Погорелова была штукатуром высокого разряда, и свою тяжелую работу она тоже давно не любила. Однако работа была постоянная, сейчас необычайно востребованная и довольно прилично оплачиваемая. Рита неплохо получала, но мечтала уехать на заработки куда-нибудь подальше, в Москву или, скажем, в Польшу, чтобы привезти много денег, которых бы хватило Мишке на учебу в спецшколе. Мишка, Ритин сын, был тем единственным, что Рита в своей жизни любила без памяти.
В пятницу она отпахала полторы смены – объект срочно достраивали, платили сдельно, так что она прихватывала, когда могла, чтобы подкопить к первому сентября. Она старалась для того, чтобы наверняка определить Мишку в эту самую школу, куда его уже записали. Конкурс там был ого-го, но Мишка не сплоховал – бойко лопотал прямо по книжке, на обложке которой было написано «Учебник английского языка для третьего класса специализированных школ». Директор школы кивала и явно одобрительно квакала. Рита Погорелова ни слова не разобрала, ибо это был все тот же недоступный ее пониманию, но чрезвычайно любимый сыном английский язык, который Мишка начал учить в детском саду и из которого, кроме него, никто ничего толком и не уразумел, хотя платная училка приходила и занималась со всеми одинаково. Она-то и сказала Рите, что у нее не ребенок, а вундеркинд – так прямо и сказала. И что он непременно должен обучаться в английской спецшколе. Мишка действительно был умен не по годам. И откуда он такой родился у штукатура Риты и ее мужа, бывшего токаря, а в последние несколько лет безработного и сильно пьющего.
Мужа она давно уже не любила, но Мишке нравилось, когда отец забирал его из садика. Ради Мишки она и терпела безобразные выходки супруга все эти годы. Чтобы у мальчишки был отец. Родной, а не отчим, как у нее когда-то. И боль терпела, и унижение. Терпела, пока Мишка был рядом, а он все время был здесь, совсем близко, и только этим летом, перед самой школой, она отправила его
