обращают внимание на разные масленичные фигуры, разные обряды проводов зимы, на тысячу такого рода вещей, которые семантически наполнены. А, например, встречу Масленицы так не описывают. А она сооружается специально. Она сооружается как нечто, имеющее все признаки прошедшего года. Это сверхструктурированный год, не просто зима, это все старое. И сжигают именно это, а не просто сжигают зиму, как сегодня это представляется.
– То есть сакральный смысл?
ЛЕВОН: – Получается, что есть такая сжатая структура прошедшего года, и во время годового праздника ты ее создаешь и ее уничтожаешь. Чтобы новый год, послемасленичный, – это получается, если считать по весеннему календарю, – чтобы он был настоящим космосом. То есть, там это есть, но не видится из-за чрезвычайного богатства побочных тем.
– А вот такой праздник как Новый год?
ЛЕВОН: – Новый год еще больше, потому что, новый год – это страх перед хаосом. На грани старого и нового года происходят всякие неопределенные вещи. Именно силы хаоса грозят в новогоднюю ночь. Это универсальное понятие вообще нового года. Новогодний ритуал у всех народов воссоздает, архетипически воссоздает, по модели он воссоздает начало мира. Именно тогда воссоздают, ну, можно сказать, сверхсжатую историю космоса. В Древней Индии был предновогодний ритуал, когда в форме вопросов и ответов воссоздавалось творение мира. Вообще, в это время совершаются самые важные обряды. Именно обряды, имеющие дело с началом мира и формированием структур. Причем и структур времени, и структур государства, и вообще всего мира. Новый год как раз хорошо все это показывает. Вроде бы, не должен, а показывает.
– А вот сегодняшний Новый год?
ЛЕВОН: – Сегодняшний Новый год? Тоже.
– У нас нет этих ритуалов…
ЛЕВОН: – появляются. Мы неожиданно вдруг увидели, что президенты дают отчет о прошедшем годе. Сжатым образом воссоздают прожитое, причем самое важное и в самом сжатом виде. Речь президента прямо перед Новым годом – это как ритуальный отчет, сжатый год. И еще мы заметили такую закономерность: правильно, нет у нас особых ритуалов, но по телевизору мы каждый Новый год смотрим «Карнавальную ночь»…
– А у нас в России все время идет «Ирония судьбы…».
ЛЕВОН: – И то, и это, или вместе, кстати, тот тоже абсолютно того же типа. Он же с переворачиванием. Настоящая путаница, переодевания…
– Общее состояние единообразия…
ЛЕВОН: – С пьянством, это уже праздничное пьянство. И спутать одно с другим – это настоящее карнавальное состояние, причем пьяный оказывается лучше, чем трезвый, – это все ведь там есть. Там же Яковлев, который – положительный, вроде бы, герой, – оказывается в худшем свете, а пьяница и хам, кстати, становится настоящим героем. Классическая карнавальная ситуация. При этом он теряет, на мой вкус, не очень симпатичную невесту и приобретает зарубежную, хорошую Барбару Брыльску. Так что даже здесь эта модель как-то срабатывает.
– Праздник
