соглядатаем? От ведьмы Салавской?
– Дак неужто она боярина какого знатного не нашла б, для дела-то такого?! Да охраны б не выделала ему достойной?
– Да и грамотку к полководцу кромешному небось дала бы? – неожиданно встрял, не сумевший вытерпеть оскорбления своей матери, Гром, ещё и язвительной насмешкой ответил – Который так славно правый коготь разгромил, словно каких детей малых да неразумных?! Взял себе их девиц, а из мужей конюхов сделал!
Поганы немедленно повскакали с мест, хватаясь за сабли. Босой отчаянно схватился за голову. Бурька, что до этого держалась чуть позади, резво шагнула вперёд, оттирая Грома плечом и одновременно закидывая руку за спину, готовясь выхватить свой огромный клинок. А темник вдруг хлопнул в ладоши, да засмеялся, одним движением руки приказав поганским тысячникам сесть на место.
– Славный Дайчин, лучший полководец и доверенный советник Великого хана всей степи Дэлхий-эзена, полагает что лжёте вы… – начал переводить безбородый, каким-то отстранённым, без всякой интонации, голосом. При этом сам он, как и темник, смотрел только на Грома, и тому казалось, что взгляд этот, вроде и равнодушный, но проникает в самоё нутро, раскрывая все его тайные мысли – Больно смелы твои речи, для слуги простого купца. А твой конь, лучше, чем у твоих спутников, да даже у самого темника нет такого коня. Твой меч дороже чем у твоих друзей. И хоть сам ты и одет хуже этого «купца», однако вон тот молодой воин явно защищает тебя, а не его… Кто ты такой, салав? Не лги, коли обманешь, значит пришёл ты со злом, потому как честный человек не боится правды! – закончил переводить и улыбнулся этак вежливо, чуть с поклоном, предоставляя право говорить.
Темник ещё больше сощурил глаза, ожидая ответа во всеобщем молчании. Так что путники сполна прочувствовали опасность и нависшую угрозу, готовую обрушиться каждое мгновение, при любом неосторожном движении, слове, мысли…
– Я Гром Весеннее небо, сын Государыни Ярки. Не подсыл и не посланник, путешествую по завету духов Рода своего, они и ведут меня. И приехал в тайне от матери, своей волей. Всё что нужно есть при мне, а коль ещё что надобно, то духи дают. Хочешь верь, хочешь нет – развёл Гром руки – нет у меня слуг многих, одежды приличествующей, да грамоты какой с печатью, доказать никак не смогу.
Темник выслушал перевод, улыбнулся, да легонько махнул рукой. И молоденькая послушная рабыня тут же поднесла гостю большую чашу, полного забродившего молока кобыльего.
– Что ж княжич Гром, будь гостем моим.
Отпил Гром, да передал Бурьке чашу, поклонившись темнику.
– Благодарствую – и по знаку его сел на ковёр, на указанное место.
Бурька тоже лишь пригубила и, как истинный телохранитель, заняла место позади Грома. Впрочем, как и Босой, который хоть и поморщился поначалу, чашу всё ж не отдал, а так потихоньку стоял да смаковал, хмелея и слушая речь переводчика, через которого
