ей, поглядывая порой и похотливо, надеясь со временем подчинить красавицу и поставить на место ее мать. Она выжидала удобного случая, зная, что он обязательно представится.
А пока пребывание в доме блудниц Алоли приносило доход, от желавших видеть и обладать ею не было отбоя, и Левкиппа сортировала людей, кого пуская, кому перенося сроки, а кому и вовсе отказывая.
Вот в эти дни, когда жизнь в этом доме стала для Алоли уже привычной, здесь появился дискобол Наклетос.
Сомнения, которые длились после того, как он увидел Алоли на пиру у префекта, разрешились, когда он встретил на Агоре помощника своего отца, ловкого ситофилака[11]Джабари.
– Послушай, Джаб, – как бы равнодушно обратился он к нему, – есть одно дельце…
– Слушаю, господин, – сразу же откликнулся помощник отца, услужливо отходя в сторонку от людей, куда его поманил Наклетос.
– Ты умеешь хранить тайну, ведь так?
– Конечно, господин!
У Джабари была душа хищника. Наклетос знал, как он умеет выбивать долги, ждать случая, чтобы напасть на жертву и карать. Но знал Наклетос и про беспредельную преданность Джабари своему патрону.
– Мне надо войти в один дом, чтобы встретиться с некой особой… но тайно, понимаешь?
– О да, господин. Стрелы амуров, кому они неведомы… Но что это за дом и что за особа?
– Я доверяюсь тебе, Джаб, потому что знаю твою преданность нашей семье. Но только она-то как раз ни в коем случае не должна знать про это!
– Буду послушен вам, мой господин.
Видя, с какой преданностью смотрит и говорит Джабари, Наклетос решился:
– Ее зовут Алоли.
«Господи, Твоя воля!» – изумился про себя Джабари.
Но ни один мускул на его гладко выбритом, смуглом лице не выдал его изумления.
– Слышал про эту танцовщицу. Но ведь она теперь в таком месте…
– В том-то и дело, Джаб. Я должен попасть туда ночью. А она должна ждать меня. Устроишь?
Джабари выдержал паузу.
– Вы твердо решили, господин? – на всякий случай спросил он, пристально смотря Наклетосу прямо в глаза. Глаза сына агоранома так разительно отличались от отцовских! Они были материнскими, голубами, как летнее небо, без единого облачка.
Но желание обладания женщиной ясно прочел в них Джабари.
Наклетос незаметно всунул мешочек с монетами, где было немало солидов, в ладонь помощнику отца.
Джабари кивнул, провожая взглядом уходящего Наклетоса.
На душе было смутно, он размышлял, как поступить.
Хозяйку дома блудниц, Левкиппу, он хорошо знал, потому что через него она платила налог префекту. Устроить свидание с этой Алоли не составляло особого труда – по весу и на ощупь он уже знал примерно, сколько дал ему на расходы Наклетос.
Дело заключалось в другом – в сложном положении,
