такой удар копьем в грудь, что отлетел, упав на парапет.
К нему скорой походкой подошел Керим, факир.
Тамир сидел прямо на земле в разорванной камизии, с синяком под глазом, задыхаясь от ненависти и беспомощности.
На корабли грузили мешки с зерном, несколько солдат из гвардии Лизандроса наблюдали за работающими на погрузке рабами, остальные воины были уже на кораблях.
И никому не было дела до бродячих циркачей, будто их и не существовало вовсе.
– Тамир, надо ехать, – сказал Керим.
Он был лыс, угрюмого нрава, приземист и мускулист. С Тамиром они сошлись давно. Керим выполнял работу не только на представлениях, но и много делал по хозяйству.
– Надо просить у префекта разрешение хотя бы на одно представление. Чтобы были монеты на дорогу. – Тамир снизу посмотрел на Керима. Тот помог ему подняться.
– Ничего не поделаешь, придется опять кланяться префекту, – сказал Керим.
Он знал, что префект Ксенон презирает Тамира и уже запретил ему быть в Александрии. Только приезд Лизандроса остановил высылку бродячего цирка.
Тамир, поддерживаемый Керимом, сделал несколько шагов к повозке.
И вдруг стал оседать.
Керим подхватил его, не дав упасть.
Дотащил до повозки, помог хозяину забраться туда.
Губы Тамира посинели, что-то забулькало в груди.
Воин из охраны так двинул в грудь Та-мира копьем, что, по-видимому, повредил ее. Но скорее всего всё пережитое вчера на пиру и сегодня утром сломило Тамира.
– Керим, – с трудом выговорил он. – Умираю…
Керим всполошился:
– Кейла! Воды!
Но вода, которую дали Тамиру, пролилась по уже навсегда закрытым губам циркача.
Около тела хозяина цирка стояли его подчиненные.
Алоли смотрела на умершего отца со странными чувствами. Он был ей одновременно и противен, и близок.
В последнее время она обдумывала планы, как и куда убежать. Держала лишь горячая убежденность Тамира, что она добьется успеха – пусть не как покойная императрица Феодора, но всё-таки станет знатной женщиной, близкой ко дворцу.
И вот нет ненавистного мучителя, но нет и прекрасного будущего, которое он рисовал так пламенно, особенно изрядно выпив.
Она перевела взгляд с умершего отца на море.
Корабль с Лизандросом сейчас выйдет из гавани. Ее образует мол, построенный еще по приказу Александра Великого.
Он тянется от берега на 7 стадий[10]до острова Фарос, где и сейчас светит луч маяка, видный и днем, и ночью. Потому он называется не только Александрийским, но и Фаросским.
Маяк светит!
Ничего, есть и другие корабли. Она найдет с кем уплыть в Константинополь. Главное, она теперь свободна.
А сейчас надо ехать к египетскому некрополю. Похоронить там Тамира. Хотя лучше бы выкинуть его тело в овраг, на съедение диким псам.
– Поедем к некрополю. Надо его похоронить.
7 стадий – 1290 м.
