потрясенная помешательством знаменитого дискобола, сына известного всему городу агоранома, шла следом.
Было немало любопытствующих – пытались понять причину помешательства.
– Он назвал имя Алоли.
– Танцовщицы?
– Из дома блуда!
– Тише! Я точно знаю, что она бежала оттуда.
– Да перестаньте, женщины!
– Перестать? Избил его кто-то из любовников Алоли!
– Хватит врать! Сам видел, как он в пальму врезался!
– Ну да!
– Господь наказал!
– Господь никого не наказывает. Это мы сами себя наказываем.
– А, Философ! Ты-то как здесь?
– Шел мимо.
– А чего с нами?
– А ты чего?
– А ничего. Это же Агора.
Между тем пришли в дом Леонидаса.
Наклетос то переставал выть, как бы набираясь сил, то вновь начинал истошно орать.
Уцепившись за имя Алоли, вскоре выяснили, что у дома блудниц, в переулке, нашли монаха.
Люди пытались связать одно событие с другим.
Глаза Наклетоса прояснились, и он перестал выть.
Приподнявшись на ложе, он вдруг сказал:
– Это я… Хотел его проучить! А убил…
Наступила тишина. Она казалась странной после изнуряющих воплей Наклетоса.
– Нет, монах Виталий не убит, – сказала Климена, сестра Наклетоса. – Мне его почитательница рассказала. Его принесли в дом, правда, сильно избитого.
Опять наступила тишина.
И послышался внятный голос Наклетоса:
– Он сказал, что я буду кричать так, что услышит вся Александрия.
И после этих слов снова впал в беспамятство.
Глава 2
Смертный вечер и ночь
Монах очнулся от того, что кто-то мокрой тряпицей протирал его лицо. Приоткрыл глаз и увидел чье-то женское лицо. Сразу узнал его.
Стал припоминать, что с ним и где он.
– Ты у себя дома, брат Виталий. – Да, это она, потому что голос слишком знакомый. Он попробовал приподняться, но она положила руку на его грудь: – Лежи.
Боковым зрением он рассмотрел тень женщины, падающую от светильника на стену его глинобитного дома. Разглядел и блюдо с фруктами, стоящее на низком столе, им самим сделанном.
– Вот манговый сок, попей.
Пожалуй, она права.
Она помогла ему приподняться, придерживая твердой ладонью его голову.
Он выпил сок, и дышать стало легче.
Ровный свет выхватывал из полумрака лицо женщины, которую он узнал.
Он принадлежит Климене, гречанке, белокурой красавице с голубыми глазами. Время и страдания утонули в этих глазах, но сейчас легко понять, что они выражают.
– Как Темелко?
– Когда узнали, что ты лежишь избитый, святейший послал его, чтобы помочь тебе.
Он попробовал повернуться, чтобы лучше видеть
