всю мою еду!
В очень своеобразном произношении мадам Коменчини Инуит была Энид, а Сюши – Сюзи, младшая сестренка Беотэги.
Она поймала норку, съехавшую с плеча, и швырнула ее на диван, где та присоединилась к полудюжине своих близнецов. При всех ее повадках дивы, мама Денизы была портнихой. Она пришивала на дому подкладки к манто от кутюр, в которых потом щеголяли топ-модели и кинозвезды. Эту работу очень ценили… а платили за нее крайне мало. Однажды Дениза подсчитала, что на стоимость сваленных на диване манто мама могла бы кормить семью девятнадцать лет и четыре месяца.
– Вы не попробуете al mio tiramisù?[21]
– Спасибо, но уже поздно.
– Non tanto![22] – возмутилась мадам Коменчини, раскачивая махровым тюрбаном и рассыпая вокруг кометы от сигариллы. – Я положу его в una bolsa[23], берррите с собой. Для Инуит и для Сюши.
Через пять минут Дениза крикнула матери из прихожей:
– Я провожу их до угла!
Беттина завидовала Денизе и Беотэги, которые обе жили в квартирах в городе. Не то чтобы она не любила Виль-Эрве, но слишком уж он был далеко от всего. Сходить в магазин, в кино – все это превращалось в путешествие. Но через четыре года она сдаст на права, и тогда… Она вдруг резко развернулась.
Там, впереди, переходил дорогу парень… Тот самый парень… из «Нанука»… такой некрасивый… Она не хотела его видеть! И говорить с ним – тем более!
Но он-то ее увидел! И по его сияющему лицу, когда он ринулся, точно к королеве Швеции и Тасмании вместе взятых, она поняла, что он как раз и собирается с ней заговорить.
3
Страшила из Страны Льдов
– Ты меня узнаёшь?
Беттина, залившись краской, повернулась с излишней медлительностью. Глаза Денизы и Беотэги перебегали с него на нее, с нее на него и обратно. И снова обратно.
– Страшила из Страны Льдов! – весело добавил он.
– А… – протянула она.
И тоненьким томным голоском, символизирующим, по ее мнению, высшую степень непринужденности, добавила:
– «Гиперпромо»? На прошлой неделе? Кассир?
– «Нанук-Айс». Сегодня утром. Доставщик.
Он был еще уродливее, чем ей помнилось. Этот нос. Кошмар. Эти черные точки. Эти уши. Ходячее безобразие. Пусть даже улыбка все это искупала. Отчасти.
Беттина молчала. Нарочно. Он сам поймет, что он не ко двору. И оставит ее в покое.
Но нет. Он продолжал, не замечая ее враждебности:
– У меня есть билеты на фильм с Донни Джеппом. Пойдешь?
– Билеты? Конечно, – прошипела она. – Если ты не включен в цену моего.
Он рассмеялся. Решительно, ничто не могло испортить ему настроение.
– Увы, да. Это приглашение на двоих. Без меня никак.
Он скорчил гримасу, не лишенную лукавства, и повернулся к ней спиной, засунув руки в карманы, в развевающейся на ветру куртке. Дениза шмыгнула одной
Мой тирамису (
Не так уж (
Пакет (
