Другими словами, основатели музея.
– Получается, Суслов тоже основатель? Это он здесь показывал экскурсантам фильм.
– Нет. Правительство Петербурга попросило нас одолжить им ключ на время экскурсии. Совет Дома одобрил, хотя я был одним из воздержавшихся.
– А что насчет окна? – спросил я.
– Радеева, Баритонов и Василькова смотрели здесь фильм в полной темноте, при полностью завешенной драпировке. Я знаю это наверняка, потому что даже при одном незанавешенном окне количество света в дневном время таково, что различить на экране решительно ничего нельзя.
– Тогда кто его отдернул?
– Мы ответим на этот вопрос, когда зададим себе другой – «Зачем его отдернули»? – ответил Данила, – Вспомни показания Артемиды.
– Она звонила в скорую, стоя на набережной. Что в этом такого?
– Да, – кивнул он, – И что она видела?
– Голубя… – я начал прозревать, – Ты думаешь, он вылетел из этого окна?
– Именно. Только не голубь, а нечто неодушевленное. Например, телефон. Я не знаю, сравнимы ли последние модели «Айфона» сейчас с голубями?
– Вполне.
Вдруг хлопнула входная дверь. Ровный стук ботинок по полу предварял явление оперуполномоченного Клыгина. Как вестник рока, высокий и сумрачный, он стал в проходе, загораживая мне путь к свободе. Вздернув левую руку, он показал на циферблат часов.
– Время, Соколик, – проследовали холодные слова. – Или ты говоришь что-то внятное или я его забираю.
Данила поправил фуражку. На душе у меня было мрачно. Успел ли он понять, как все в точности произошло? Кто и как убил Япончика до удара ножом? У нас больше не было времени на расследование! Данила должен был предложить ясное объснение событий полиции и назвать убийцу. Наверняка, от него потребовали бы доказательств. Да впрочем, даже если бы он не доказал мою невиновность, я был благодарен ему уже за то, что он вступился. Но стоило мне так подумать, как его следующие слова повергли меня в еще большее изумление.
– Соберите всю экскурсионную группу во дворе, включая Суслова. Я назову вам убийцу и расскажу в точности, как произошло убийство.
Клыгин издал короткий смешок. Смерил Данилу снисходительным взглядом.
– Надеюсь, у тебя есть чем подкрепить такие слова, – сказал он, – Если ничего не докажешь, сядешь на сутки за помеху аресту. Мне все равно, что там капитан говорит. Ты меня уже достал, Соколик.
После этих слов Клыгин схватил меня за руку, завел ладонь за спину и нацепил наручники. С силой толкнул меня в проход, словно я уже был арестован. Я бросил быстрый взгляд на Данилу. Лицо его было спокойным, а в глазах читалась решимость.
Клыгин протолкал меня вниз по лестнице к самому выходу из дворницкой. Полиция привела всех экскурсантов и Суслова, и они стали перед нами в ряд. Подошел и капитан Будко. За руку он вел маленькую девочку – я предположил, что это была его дочь. Длинные
