шолоховские, а теперь моховские хоромы он видел только со стороны, когда с отцом бывал в станице Вёшенской.
Так и Гришка Мелехов на первых страницах «Тихого Дона», наловив с отцом рыбы, заходил во двор к Моховым: опасливо оглядывая чужой, богатый, спокойный быт.
Но и опыт отчуждения – он тоже обогащал этого татарчука, вцепившегося, как репей, в жизнь.
Его называли «нахалёнком» – на Дону это обычное определение безотцовщины, незаконнорождённых. Но здесь значение прозвища усиливал ещё и неуёмный характер мальчика.
Анна Петровна Антипова, жительница Каргина, некоторое время жившая с Шолоховыми по соседству, запомнила показательную картинку. Татарчук постоянно вертелся возле каргинского колодца: «Бывало, только повесят ведро на крюк, глядишь, а Мишка уже сидит на журавле. Прогонят его, только возьмут ведро, а он, сатанёнок, тут как тут – опять сидит и ухмыляется. Уговоры и стращания на него не действовали. Можно было, конечно, поднять его. А вдруг сорвётся да упадёт вниз. Хворостиной прогонят, так он издали смотрит, как бы уловить момент и снова подбежать».
Соседки ругались:
– Всё ему надо, повсюду лезет, балмошный какой!
Позже Шолохов напишет одноименный рассказ, где вспомнит себя мальчонком: «Мишка собой щуплый, волосы у него с весны были как лепестки цветущего подсолнечника, в июне солнце обожгло их жаром, взлохматило пегими вихрами; щеки, точно воробьиное яйцо, исконопатило веснушками, а нос от солнышка и постоянного купания в пруду облупился, потрескался шелухой. Одним хорош колченогенький Мишка – глазами. Из узеньких прорезей высматривают они, голубые и плутовские, похожие на нерастаявшие крупинки речного льда».
Почти никогда не появлявшийся в своей прозе в качестве персонажа или рассказчика, Шолохов раздарил иным героям неисчислимое количество примет собственной жизни.
«Для отца он – Минька. Для матери – Минюшка… А для всех остальных: для соседок-пересудок, для ребятишек, для всей станицы – Мишка и “нахалёнок”. Девкой родила его мать. Хотя через месяц и обвенчалась с пастухом Фомою, от которого прижила дитя, но прозвище “нахалёнок” язвой прилипло к Мишке, осталось на всю жизнь за ним».
Попов сынок, такой же малолетка, говорит Миньке: «Ты мужик, и тебя мать под забором родила!»
Минька зло переспрашивает: «А ты видал?»
Ему в ответ: «Я слыхал, как наша кухарка рассказывала мамочке».
Маленький Шолохов взрослел под такие речи.
«Мужик»! «Мать под забором родила»!
Сына Григория Мелехова тоже звали Мишкой.
За одну страницу до финала «Тихого Дона» Аксинья говорит Григорию – как про самое важное, о чём, умирая, забыть нельзя: «А Мишатка раз прибегает с улицы, весь дрожит. “Ты чего?” – спрашиваю. Заплакал, да так горько. “Ребята со мной не играются, говорят – твой отец бандит. Мамка, верно, что он бандит? Какие бывают бандиты?” Говорю ему: “Никакой он не бандит, твой отец. Он так… несчастный человек”.
