style="font-size:15px;"> – Милый, если надумаешь – звони, – и послала ему воздушный поцелуй.
Он был членом двух карточных клубов, одного – элитного, а другого – много проще, располагавшегося в районе центрального вокзала. В элитный клуб идти не захотелось, там не отвлечешься, все время надо думать о том, какое впечатление ты производишь на потенциальных клиентов. А в игорном заведении все было гораздо свободнее. Оно располагалось в подвале старинного дома еще той эпохи, когда вокзал строился совсем без расчета на будущий центр города, а на его прежнюю торговую окраину, поэтому клуб, несмотря на крикливую неоновую вывеску «Трумпф», с незапамятных времен носил прозвище «таможни»[11]. Разношерстная публика, играли в основном по маленькой, большие игры устраивались в частных домах. Но вчерашний вечер запомнится надолго. Терцы шли один за другим[12]. «Маленькая» довольно быстро увеличивалась – партнеры хотели отыграться, предлагали повысить ставки, и Пе́трович не возражал – терцы шли и шли. Но отвлечься все равно не получалось: «Клуб самоубийц» не выходил из головы. Пе́трович загадал, выпадет ли ему тузовый терц в пиках или нет, но за весь вечер не то что в терце, даже «голый» пиковый туз ни разу не лег в его руку. Зато с каким необъяснимым, почти садистским наслаждением он бил козырем зловещую карту, когда пики обходили его стороной. К нему вдруг вернулся утренний азарт, тело вновь обрело упругость, да, еще посмотрим кто кого.
Уходя, конверт можно было оставить в бюро: отдать тете долг хватит и с выигрыша, в гардеробе, надевая пальто и неудачно повернувшись, чтобы поймать рукав, он столкнулся с незнакомцем – длинный кожаный плащ и черная, надвинутая на лоб фетровая шляпа. Пе́трович пробормотал извинение и хотел было спрятать от смущения глаза, как они вдруг остановились на незнакомце. Показалось, что его шляпа медленно поднимается вверх над широко раскрытыми глазами. Но это продолжалось меньше мгновения. Незнакомец улыбкой принял извинения, обошел Пе́тровича и стал снимать у стойки гардероба плащ.
Азарт продолжал будоражить, удачливый игрок тоже подошел к стойке и взял трубку телефона. Слушая длинный гудки (неужели ужин с Миленой так затянулся, а они, наверное, в кино), край глаз отметил высокую, в малиновом вельвете спину, черные длинные волосы, оглаживаемые тонкими (бриллиант на безымянном пальце) руками (где-то я видел эти руки), и тут же – сонное «аль-о-о».
Засада
Тетушкин чай с бергамотом пришелся очень кстати. Пе́трович уютно устроился в глубоком кресле, потягивал жгучий напиток и заедал его пирожками. Тетушка готовилась к его визиту.
– Я знаю, что ты пришел не за деньгами. – Она отхлебнула чай из блюдца и надкусила кусок сахара, лежавший рядом (навечная привычка войны). – Не в твоих правилах просить, не отдав прежнее. Поэтому я очень, очень рада твоему сегодняшнему приходу. Лакомься. Но… Уже почти время обеда. Может, останешься? У меня рыбные тефтели. С овсяными хлопьями. Под томатным соусом. С капелькой лимона и красного вина.
Пе́трович смаковал тетушкин домашний уют. Конечно, он
