соляными столбами и только глазами косили – старались как можно дольше держать его в поле зрения. Озверевший Дидье был похож на медведя, а того оставлять за спиной – затея глупая и крайне опасная. Прочие отроки хоть и притихли, но их лица выражали облегчение и интерес, у многих злорадный. Ещё бы, такое событие. Мало, что сейчас двух выскочек накажут, так ещё и показательно. Кому не понравится?
Тем временем старший наставник восстановил дыхание, собрался с мыслями и продолжил:
– Какого лешего на каждом углу замка трындят о некоем высокородном? Ты не знаешь? – заглянул он в глаза де Безьеру. – Или кто-то здесь претендует на особенное отношение?
– Я ничего такого не говорил, – встрепенулся Этьен, залившись краской негодования. – И на особенное отношение не претендую. Ваши подозрения незаслуженны и крайне оскорбительны для меня, сударь.
– Незаслуженны? Тогда почему мы об этом вообще разговариваем? А? – наклонился к нему Дидье и подставил ухо, чтобы лучше расслышать ответ. – Или ты считаешь, что я всё это придумал?
– Никак нет, старший наставник, не считаю. И в мыслях не было, – вытянулся в струнку Этьен и заиграл желваками.
Ряды новобранцев колыхнулись движением. Мимолётным – проявилось и стихло. То Аристид крадучись шмыгнул за спину соседа и спрятался там. Дурачок. Думал, его не заметят.
– Дуэлянт, – Дидье, не оборачиваясь, ткнул в него пальцем и поманил к себе: – Подь сюда!
Де Лотрок нехотя вышел из строя, сделал короткий шажок и остановился, внимательно изучая носки собственных сапог.
– Чего это ты сегодня такой нерешительный? – громыхнул Дидье и тут же задал второй вопрос: – Скажи-ка, это ты по собственному почину языком мелешь или тебя попросил кто?
– По собственному, – буркнул Аристид себе под нос. – Никто не просил.
– Твоя несдержанность тебя же и сгубит, помяни моё слово, – смерил его взглядом Дидье, хотел ещё что-то сказать, но передумал и повернулся к Ренарду. – А ты, сдаётся мне, станешь большой занозой в моей волосатой заднице.
– Хочу вас успокоить, наставник, – скривился в отвращении де Креньян, – ваша задница меня нисколечко не интересует.
– Ма-а-алчать! – вызверился на него тот. – Не интересует его! А вот меня очень даже! Потому что драть за твои проступки станут меня! Ты чего вчера в общей трапезной учудил, лишенец? На кой товарища в тарелке топил?
Ренард хотел ответить, что гусь свинье не товарищ, но не успел. Обиженные неофиты не утерпели и решили подлить масла в огонь. Сводить личные счёты чужими руками действительно проще – и напрягаться не надо, и по роже в ответ не прилетит. Из толпы раздались возмущённые вопли.
– У меня до сих пор всё лицо горит! И голодным вдобавок остался, – воскликнул «утопленник» с трагическими интонациями в голосе. – Накажите его, ваша милость, чтоб неповадно было.
– А меня он плетью хлестал.
– И меня!
– И меня!
– И ещё нас из-за
