девушка не любила, когда ее называют Мон, отцу она никогда не перечила – себе дороже.
Моника вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Сейчас она не опасалась отца, в ней давно жил инстинкт, приобретенный в процессе ухудшения положения в родном доме. Она подсознательно готовилась к нападкам, но сдерживала себя от ответной атаки.
– Да, что случилось? – спросила Моника, уже зная, о чем пойдет речь.
– Прости меня, Мон. Ни в коем случае не держи на меня обиду. Сейчас… – Джеймс быстро вдохнул и протяжно выдохнул, – нам с мамой трудно, очень трудно, и…
– Я знаю, как и всегда, – перебила Моника, дабы остановить притворное и заученное извинение. – И я стараюсь вам угодить по всем фронтам, но ты, наверное, думаешь, что я и Эдди хотим подпортить тебе планы, но нет. Мы стараемся, очень стараемся, но ты как-то это пропускаешь.
Джеймс протянул руки и заключил свою дочь в объятия. Прижал ее к себе со всей наигранной отцовской любовью. Этих моментов Монике серьезно не хватало, она мечтала получать настоящие знаки внимания почаще. Но теперь все это делается для того, чтобы отец мог отчитаться Оливии, что принес извинение за свое грубое поведение. Джеймс выпустил дочь из объятий и поцеловал в щеку.
– Мама внизу готовит ужин, не хочешь ей помочь? – поинтересовался Джеймс.
– Конечно хочу, я же кухарка от Господа нашего, или ты забыл?
Рот Джеймса растянулся в улыбке.
– Помню, но не богохульствуй. Ты, кстати, не чувствуешь? – Джеймс закрыл глаза и втянул носом воздух. – Вкуснотища!
Моника глубоко вдохнула и тоже уловила один из своих любимых ароматов, которые в доме Кастеров стали редким приятным явлением.
– Выпечка? Булочки? Пицца? Булочки с корицей? – перечисляла Моника в предвкушении ответа.
– Я думаю, тебе надо спуститься и самой проверить. А корица и вправду там была, если я, конечно, не ошибаюсь. – Джеймс изобразил задумчивость и искоса взглянул на свою черноволосую дочь.
– Эх… я пошла. – Моника сделала первый шаг, но остановилась. – А, чуть не забыла, у меня просьба.
– Какая?
– Хоть разок похвали Эдди. Он сильно расстроен и боится, что зря купил сундук, хотя я и не совсем понимаю, зачем он ему в действительности нужен. Но пусть эта дешевка за десять центов не сверлит ему мозг. – Моника развернулась на месте и, не дождавшись ответа, отправилась на кухню.
3
Разговору Моники и отца не удалось ускользнуть от ушей юного Эдварда Кастера.
Дверь открылась, и в комнату вошел отец. Джеймс прошел к кровати сына и кинул взгляд на его покупку. Эдди это заметил, но не почувствовал опасения, скорее заинтересованность. Мальчику даже на секунду показалось, что папа разглядел в сундуке то же, что и он сам.
Джеймс наконец взглянул на сына, лежащего на кровати под синим одеялом с изображением команды ночного полета из его любимого мультфильма.
– Могу я присесть? – спросил Джеймс, указывая на край кровати.
