теплее. Каким-то образом она поняла, что он созрел.
Она продолжала на него смотреть, завитки белого дерева бесконечно падали по обе стороны от нее, а черный плод на ладони задрожал и раскрылся. В его середине, там, где персик прятал бы свое ядрышко, лежал ребенок размером с палец. Веки, крошечные, как снежинки, были опущены – он спал, но шевелил ручками и ножками и зевал, но глаза оставались закрытыми.
Значит, каждый из плодов имеет душу, – подумала она. – Или это… вероятности?
Она не знала, что означают подобные мысли во сне, но через мгновение ее охватил страх.
Я ведь сорвала его! Сорвала слишком рано! Я должна вернуть его обратно.
Что-то продолжало нести ее вверх, но сейчас она испытывала ужас. Она совершила нечто неправильное, должна вернуться и найти одну ветку среди тысяч других. Может быть, еще не поздно вернуть то, что она невольно украла.
Мириамель схватилась за сплетение веток, пытаясь замедлить подъем. Некоторые из них, тонкие и хрупкие, как сосульки, ломались у нее в руках, несколько черных плодов сорвались и начали падать в серо-белую пустоту под ней.
Нет! Ее охватил ужас. Она не хотела причинить такой вред. Мириамель протянула руку, чтобы поймать один из падавших плодов, и уронила крошечного ребенка. Она попыталась его схватить, но он уже был далеко.
Мириамель страшно закричала от отчаяния и ужаса…
Было темно. Кто-то ее держал, крепко прижимая к груди.
– Нет! – выдохнула она. – Я его уронила!
– Ты ничего не уронила, – сказал голос. – Тебе приснился плохой сон.
Она смотрела, но не могла разглядеть лица. А голос… она его узнала.
– Саймон?..
– Я здесь. – Его губы оказались возле ее уха. – Тебе ничего не грозит. Но лучше больше не кричать.
– Извини. Мне очень жаль. – Она вздрогнула и стала высвобождаться из его объятий. Пахло сыростью, а ее пальцы касались чего-то шершавого. – Где мы?
– В амбаре. В двух часах езды от Фальшира. Ты не помнишь?
– Немного, – ответила она. – Что-то мне нехорошо. – На самом деле Мириамель чувствовала себя ужасно. Она дрожала, и одновременно ей было жарко, а все вокруг окутал туман, более густой, чем когда она обычно просыпалась посреди ночи. – Как мы сюда попали?
– Мы подрались с Огненными танцорами.
– Да, я помню, – кивнула Мириамель. – А потом мы скакали.
Саймон издал какой-то звук в темноте, возможно, рассмеялся.
– А потом перестали скакать. Именно ты приняла решение здесь остановиться, – сказал Саймон.
Она покачала головой.
– Я не помню.
Саймон ее отпустил – Мириамель поняла, что неохотно – хотя сейчас она соображала не лучшим образом. Затем он отполз в сторону по тонкому слою сена, раздался скрежет, и появился свет. Темная
