Энеппа, – сказал барон. – Ты не сделала ничего плохого. Ты видишь вон того старика? – Он махнул рукой. – Подойди к нему и скажи, знаешь ли ты, кто он такой?
Старая женщина подошла к Камарису, который посмотрел ей в глаза.
– Нет, мой господин барон, – наконец сказала она.
Ее вестерлинг был не слишком уверенным.
– Итак. – Серридан скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, и на его губах появилась гневная улыбка.
– Один момент, – вмешался Джошуа. – Энеппа, если тебя зовут именно так, перед тобой человек, которого ты очень давно не видела. Если ты и знала его, то много лет назад.
Старая женщина, точно испуганный кролик, перевела взгляд с принца на Камариса и уже собралась отвернуться так же быстро, как в первый раз, но что-то ее остановило. Энеппа посмотрела более внимательно, глаза у нее широко раскрылись, колени подогнулись, и она начала падать. Быстрый, точно полет мысли, Камарис ее подхватил и не дал упасть.
– Алимор, Камарис? – спросила она на наббанайском. – Вевейс? – И быстро заговорила на том же языке.
Гневная улыбка Серридана исчезла, и на лице появилось выражение почти комичного удивления.
– Ей сказали, будто я утонул, – перевел Камарис. – Ты можешь говорить на вестерлинге, добрая женщина? – спросил он у нее.
Энеппа не сводила с него глаз, Камарис увидел, что она уже твердо стоит на ногах, и отпустил ее плечи. Она была ошеломлена, узловатые пальцы сжимали ткань юбки.
– Он… Камарис. Дуос претерат! Мертвые снова к нам возвращаются?
– Не мертвые, Энеппа, – сказал Джошуа. – Камарис жив, но на много лет утратил разум.
– И хотя я узнаю твое лицо, добрая женщина, – удивленно продолжал старый рыцарь, – я забыл имя. Прости меня. Прошло очень много времени.
Теперь Энеппа заплакала по-настоящему, но одновременно она смеялась:
– Потому что тогда у меня было другое имя. Когда я работала в большом доме вашего отца, меня звали Фьюри – «цветок».
– Фьюри. – Камарис кивнул. – Конечно. Я тебя помню. Ты была прелестной девушкой, и у тебя для каждого находилась улыбка. – Он взял ее морщинистую руку и поцеловал, а она смотрела на него, разинув рот, словно к ней спустился сам Господь и предложил место в своей колеснице. – Спасибо тебе, Фьюри. Ты вернула мне кусочек моего прошлого. До того как я покинул это место, мы часто сидели с тобой у огня и разговаривали.
Продолжавшей всхлипывать кухарке помогли выйти из зала.
Серридан и Бриндаллес выглядели ошеломленными. Остальные сторонники барона, в равной степени потрясенные тем, что произошло у них на глазах, не произносили ни звука. Возможно, Джошуа почувствовал, что в этот вечер барон услышал слишком много откровений, поэтому просто сидел и ждал. Камарис, чья подлинность уже не вызывала сомнений, также погрузился в молчание. Его взгляд был устремлен на пламя камина, но Изгримнур не сомневался,
