с периодичностью луны. Мириамель обнаружила, что ее не особенно интересовало то, что с ней происходило. Все страхи и тревоги унесла болезнь. Если бы она могла заснуть на целый год, она не стала бы возражать; но вместо этого она теряла сознание и вновь приходила в себя, как потерпевший кораблекрушение матрос, хватающийся за обломок мачты. Ее сны были полны белых деревьев и затонувших городов, на улицах которых шевелились водоросли.
За час до рассвета второго дня, проведенного в амбаре, Мириамель пришла в себя, и в голове у нее немного прояснилось, но она чувствовала ужасную слабость и вдруг испытала жуткий страх, ей показалось, что Саймон ушел и она осталась одна.
– Саймон? – позвала она. Ответа не последовало. – Саймон?!
– Хм-м-м?
– Это ты?
– Что? Мириамель? Конечно, я. – Она услышала, как он повернулся и подполз к ней. – Тебе стало хуже?
– Нет, я думаю, лучше. – Она вытащила дрожавшую руку, отыскала и сжала его ладонь. – Но мне все еще довольно плохо. Посиди со мной.
– Конечно. Тебе не холодно?
– Немного, – ответила Мириамель.
Саймон взял свой плащ и накрыл им Мириамель поверх ее собственного. Она чувствовала такую слабость, что ей хотелось плакать – и холодная слеза сбежала по ее щеке.
– Спасибо тебе. – Некоторое время она молчала.
Даже короткий разговор ее утомлял. Ночь, которая казалась огромной и пустой, когда она проснулась, теперь стала не такой пугающей.
– Думаю, я готова снова немного поспать. – Ее голос даже в собственных ушах прозвучал невнятно.
– Тогда спокойной ночи.
Мириамель чувствовала, как ускользает ее сознание. Интересно, – подумала она, – снились ли Саймону такие странные сны, как мой о белом дереве и его необычных плодах. Это показалось ей маловероятным…
Она проснулась, когда наступил свинцово-серый рассвет, и увидела, что ее по-прежнему укрывает плащ Саймона. Он спал рядом под тонким слоем сена.
В течение второго дня в амбаре Мириамель много спала, но в те моменты, когда бодрствовала, чувствовала себя гораздо лучше, почти как прежде. В полдень она смогла съесть немного хлеба с сыром. Саймон выходил наружу, чтобы исследовать окрестности, и, пока она ела, рассказал о том, что видел.
– Здесь совсем мало людей! Я видел двоих на дороге, ведущей из Фальшира, – и, даю тебе слово, не позволил им меня заметить, – и больше никого. Неподалеку есть почти развалившийся дом. В крыше несколько дыр, но большая часть соломы не протекает. Я не думаю, что сейчас там кто-то живет. Если нам потребуется тут задержаться, мы можем перебраться туда – там немного суше.
– Посмотрим, – ответила Мириамель. – Возможно, завтра я смогу ехать дальше.
– Может быть, но сначала нужно попробовать. Сегодня ты первый раз села после той ночи в Фальшире. – Он неожиданно к ней повернулся. – А меня едва не убили!
– Что? – Мириамель пришлось схватить мех с водой, чтобы не подавиться сухим хлебом. – Что ты
