буркнула она.
– Привет. Где была?
– С подружками в кафе, – она ответила небрежно, кинула через плечо и полезла в холодильник за упаковкой сока. – Мог бы и позвонить, сказать, что приедешь.
– Часто ты с подружками до трёх часов ночи в кафе сидишь? – он с трудом сдерживал раздражение.
На себя ли, на жену ли, на ситуацию или жизнь – трудно сказать. Просто злился на всё разом, хотя, судя по всему, права уже не имел. Только верить в это до боли не хотелось, уж лучше закрыть глаза на очевидное, проигнорировать то, что ни видеть, ни слышать, ни знать не хотелось.
– Тебе какое дело? – огрызнулась она.
– Ты вообще-то моя жена, Лен, – напомнил он.
– Счастлива, что ты вспомнил о том, что у тебя есть жена. Аллилуйя! – последнее слово Лена издевательски пропела, усевшись на крохотный диванчик на типовой кухне однокомнатной квартирки. – На фига ты притащил эту гадость домой? – она показала наманикюренным пальцем на гитару у кухонного стола.
– Не начинай, – отвернулся он к окну, в котором не было ничего, помимо непроглядной темноты.
– Будешь ночами обнимать вместе жены? – услышал он продолжение. – А что? Отличная замена!
– Лен, прекрати.
– Ты прекрати! Сколько можно? Сколько можно, я тебя спрашиваю?! Сколько это будет продолжаться?! – Лена подскочила, одним шагом подошла к столу, громыхнула чашкой, передвинула неубранную сковороду, снова звякнула чашкой, зачем-то открыла и закрыла с грохотом стол.
– Обстановка, ты ведь знаешь… – виновато опустил он голову.
– Паш, а когда не будет этой грёбанной обстановки? На следующее лето, через два года, три? Скажи, когда?! Мне надоело проводить каждый сезон в одиночестве, трясясь от страха, что с тобой что-нибудь случится!
– Ничего со мной не случится, – дежурно отмахнулся Павел.
– Григорьев тоже так говорил!
– Это несчастный случай, с любым может случиться. Иногда и кирпичи на голову падают.
– Да, только никто специально не ходит там, где падают кирпичи, а ты туда лезешь, – устало выдала Лена.
– Последний сезон… Правда, последний, Лен, – виновато проговорил он, посмотрев на понуро склонённую, светловолосую голову.
Красивая она всё же, его Ленка. Они познакомились, когда обоим едва исполнилось восемнадцать. Поженились через несколько лет. Планы строили, грандиозные, почти как у Александра Македонского. А теперь собачились при каждой встрече, всегда на одну и ту же тему, с одним и тем же результатом.
– Тебе же нравилась моя профессия, – начал Пашка. – Ты гордилась мной, подружкам рассказывала, какой я герой, грамоты по стенам развешивала, – он кивнул на пустые гвозди, которые остались на месте некогда с гордостью выставленных грамот и дипломов.
– Дура
