вкусе. Совсем. Абсолютно.
Никита? Никиту можно было бы рассмотреть на роль временного увлечения. Только, во-первых, я, как почти любая девушка, не хотела ничего временного. В глубине души я мечтала встретить того единственного, который станет у меня первым и останется им навсегда, хотя бы лет на десять… это если вернуться из мечтаний в реальность, конечно, в мечтах – навсегда.
А во-вторых, я знала, что Дашка в тайне страдает по Никите. Не сильно, не всерьёз, лёгкая влюблённость совершенно не мешает ей встречаться с другими парнями. Весело, с пользой для тела проводить с ними время, но в то же время, если бы он вдруг пригласил её куда-нибудь – она бы точно описалась от счастья и конечно согласилась.
Однако Никита не приглашал. В целом, его личная жизнь была покрыта железобетонным слоем тайны. Все понимали, что кто-то у него есть… должен быть, но кто та счастливица, не знал никто, что было немного странно для нашей дружной и откровенной друг с другом компании, но мы проявляли понимание и не лезли с явно лишними расспросами.
Оставался Тима, но думать о нём, несмотря на весь мой атеизм, грешно. У Тимы есть Настя. У Насти – Тима. Это аксиома.
Искупавшись, мы отправились к палаткам. Начало темнеть, становилось неуютно. У Даши был с собой фонарик, она не боялась ничего, мне же было не по себе. Прямо в тот момент я бы предпочла наслаждаться природой на балконе, среди маминых цветов, в обнимку с толстожопым Барсиком и в наушниках, где звучало: «А небо всё также высоко. И солнце по крышам, и в городе лето…»
На ужин была уха из свежего улова ребят. В рыбе, как и в остальной фауне, я не слишком разбиралась, лишь морщилась от того, что пришлось чистить мелких рыбёшек, некоторые из которых жалобно дёргали хвостами, когда нож безжалостно отрубал им головы.
Нужен был мне этот отдых на лоне природы?! – ругала я себя. Благо, вечер прошёл весело, за откровенными, на грани фола разговорами не замечался неприглядный пейзаж и жужжание докучливой мошкары, летевшей на свет костра. Спать устраивались в кромешной темноте, светили только личные фонарики и один большой, который старательно экономили, потому выключили первым.
Мы с Дашкой спали в одной палатке, по плану с нами должна была ночевать Алёнка, но в первую же ночь она убежала к брату, громогласно заявив, что ей страшновато в компании девчонок – мало ли, хищник какой выйдет, рядом с мужчиной надёжней. Все поржали с размышлений мелкой, заявив, что такую тощую девчонку никто из зверей жрать не будет, а Никиткиными костями подавится – слишком уж длинным он вырос.
Макс устроился с Аликом, всю ночь из их палатки раздавался богатырский, пугающий медведей храп, утром же что один, что другой доказывали, что никто из них не храпит, показывая на парочку неразлучников Тима и Настю, мол, те ночами храпят. Можно подумать никто не слышал, как именно они «храпели».
Проснулась я первой, почему-то перед рассветом.
