переоденься, – Марк бросил ему простые льняные штаны с верёвкой и такую же рубаху.
После долгих и неуклюжих переодеваний, он, кряхтя, навалился Марку на плечо и вместе они вышли из избы.
– Отныне будешь моей правой рукой. Каждому вождю положена правая рука, ведь так?
– Судя по количеству приказов, свалившихся на меня ещё до назначения, вытирать драгоценную жопу вождя тоже предстоит мне!
Они расхохотались, спускаясь по тропинке к центру города. Воздух, зелёная трава и горы вокруг. Тром любил родину, и сейчас она наполняла его весельем, азартом, счастьем.
Их окликнула баба боли:
– Вождь, послушай! Тебе лучше не пить брагу! От неё кровь течёт по-другому, и рана может открыться. Ноге нужен покой.
Тром разозлился:
– Баба, по-твоему, я терпел всё это без отвара, чтобы просто уснуть? Иди, ковыряйся дальше в своей избе! – он с гневом отвернулся.
– Как тебя зовут? – не спешил уходить Марк.
– Старуха Исгерд, – ответила баба с лёгкой досадой в голосе.
– Чуть позже я найду тебя, – крикнул Марк, тоже отворачиваясь и таща Трома вниз.
Вопрос сам собой сорвался с языка:
– Марк, почему она не сказала про брагу сразу?
Друг пожал плечами:
– Ты помогаешь ей, она тоже решила помочь.
– Из-за пергамента? Эта старуха не понимает, что мы, воины, и так помогаем им самим своим существованием? Без нас они будут рабами!
– Ты прав, но они любили Комада. Может, ей просто хотелось тебя помучить. Потом передумала и предупредила, хоть и боялась.
– Боялась? – с недоумением спросил Тром.
– Конечно. Она знала, ты разозлишься, но всё равно сказала. Это достойно уважения.
– Уважения? Марк, ты – воин! Больше того, ты из Великой Сотни! Прекрати думать о всяком отребье! Это тебе говорю я, Тром, вождь!
Дверь корчмы была приглашающе открыта, а холуи ждали воинов после боя. Поединки за место в кругу вождей всегда собирали много народу. И куда им податься после боя, кроме как не в корчму? К тому же, новоиспечённый вождь, или старый, отстоявший своё право, часто праздновал победу здесь, щедро покрывая все расходы из казны. Трое воинов, выйдя из-за угла, разразились криками приветствия, стоило им увидеть Трома с Марком. Один с меткой Великой Сотни на плече: неприметный кусок кожи с выдолбленным на нём номером, понятный лишь горцам. Клеймо на груди не видно за одеждой, поэтому давно придумали ещё и кожаные метки.
Внутри корчмы было людно и душно: казалось, воздух можно загребать ладонью и есть. Человек сорок воинов встали со своих мест и принялись хлопать, выкрикивать приветствия и улюлюкать, стоило только им войти. Пока шёл и садился, Тром цепким взглядом успел отыскать в толпе лучших воинов: двое вождей и ещё девять просто из Великой Сотни.
Грисвольд, с двумя кружками в руках, гордым размеренным шагом подошёл к нему, кривя улыбкой свой огромный шрам на щеке, протянул
