известно, штука капризная и непредсказуемая. В разговоре с мамой Кирилл даже словом не обмолвился о новой затее. Впрочем, она никогда его не спрашивала о деньгах, эта тема была несущественной, гораздо важнее были учеба, уборка в квартире. Лена знала, что ее сын сам зарабатывает на то, чтобы заплатить за квартиру, и давно не спрашивает денег, даже ей несколько раз передавал с Алексеичем и оставлял, когда приезжал сам. Словно не было ни денег, ни «МММ». Быть может, действительно не было ничего в этом такого, чтобы заострять внимание.
V
Июль выдался на редкость жарким. Теплом веяло и от второго озера, в котором обычно даже летом вода была прохладная и сводила ноги судорогами. Алексеич страдал от отсутствия нормальной работы: трактористы в поселке были уже не нужны, почти ничего не сажалось, не сеялось. Кое-как работало хозяйство: Лена исправно ходила на работу в цех, уже как мастер и бригадир в одном лице, и исправно каждый день приносила домой на второе озеро бидон молока. От жары молоко скисало. Приходилось делать творог и есть его с прошлогодним вареньем. Когда жара достигла своего максимума, зарядили дожди, короткие, но сильные. От них борозды между грядками превращались в стремительно бегущие ручьи, поднималась вода в речке, а в озере уходила на глубину и переставала клевать рыба.
– Возьму лодку, двину на тот берег за болото, за лес. Морошку гляну, под грибы корзину возьму, пора уже. И рыба на том берегу в заводях брать должна, щуки там крупные ходят, – решительно сказал Алексеич, раздувая огонь в печи, куда во время дождя через трубу попадала вода.
– И когда? Может, не торопиться, через недельку? Грибы уж точно пойдут, – Лена пришла с работы совершенно разбитой и старалась отдышаться с дороги. – А ягод нет, в поселке все говорят, что мало в этом году.
– В субботу с утречка, как встану, так и выдвинусь. Возьму перекусить, будет щучка блесну брать, на ночь останусь, хоть накоптим, котлет накрутим.
Алексеич привык смотреть на всё практично: что можно было сделать, не откладывая на потом, он делал. Работы не было, электричества в доме тоже. Огород и рыбалка – этим и ограничивался круг его занятий. Но у этих занятий была одна особенность: они быстро надоедали. Алексеич без работы становился раздражительным и, не желая срываться на Лене, вечерами часто уходил на озеро и сидел на бревне у самой воды или в лодке.
– Давай, Дим, только много рыбы не надо, жара такая, всё только портится.
– Да не спортится, нашей Софье на яйца поменяем или в поселок отнесем, когда закоптим. Была бы рыба, а уж едоки найдутся, – с привычным скептицизмом произнес Алексеич, потирая трехдневную щетину на лице и шее. – У народа денег ни на что нет, магазины пустые. Да и сама ты, Ленка, на копчушку налетаешь как надо.
Лена молча соглашалась со всем и даже не потому, что предпочитала с Алексеичем не спорить, как и со всеми другими, с кем приходилось общаться. Она слишком устала, чтобы с кем-то спорить. Ей нравилось, когда всё вокруг получается
