доме за столом, глядя на пламя свечи, ожидая услышать шаркающие шаги уставшего Алексеича. Будто вот-вот он войдет в дом, бросит в угол вещи, возьмет кружку и нальет до краев из графина воды, потом будет медленно пить и не скажет ни слова, пока не выпьет до дна. «Вот я и дома, – скажет он и покажет пальцем на ведро грибов или ягод, оставленное у двери. – С этим-то добром что делать будем, мать? В заготовку сдадим или себе?»
Задув свечу, Лена еще раз вышла из дома, кутаясь в шерстяной платок. Шагнув за крыльцо, она пригляделась к пристани, но лодки Алексеича там не было.
На втором озере редко тонули. И не потому, что там было мелко – глубина на середине озера была в два человеческих роста. Просто тонуть было некому: деревня стояла пустая, а поселковые, те, у кого были лодки, ходили в основном на первое озеро, более обширное и глубокое. Там можно было взять хорошую щуку, а если повезет, то и судака. Несчастья случались в основном с приезжими, городскими, которые, крепко подвыпив, выходили в озеро в плохую погоду. «Сердится озеро, как бы бед не наделало», – приговаривала тетя Софья, когда над деревней прокатывался сильный ветер или гроза. Озеро тогда из спокойного водоема превращалось в настоящее бурлящее чрево, темное, с белой пеной, огромными волнами, затапливавшими стоявшие у пристани лодки.
Набегавший ураган или гроза обычно длились совсем недолго. Как только тучи расходились, ветер стихал, озеро принимало привычные добродушные очертания, и трудно было поверить, что с ним может происходить виденное какие-то минуты назад. Становилось свежо, легко дышать. Все, кто был в деревне, выходили из домов, чтобы осмотреть лодки и огороды. «Стихло, получило свое, – сурово смотрела на озеро тетя Софья и спешно крестилась. – Вот видите, что я говорила, всё не просто так, нет, не просто, – покачивая головой, повторяла она, когда из поселка приходило известие о том, что кто-нибудь во время грозы или сильного ветра по неосторожности перевернулся на лодке или утонул. – Озера наши любят покойничков, ой, как любят».
«А что, если…» – подумала Лена, когда погасила свечу и присела на краешек лавки. И тут же погнала от себя эти мысли. В ее воображении возникло абсолютно спокойное озеро, над которым ярко светит полуденное солнце. В лодке сидит Алексеич, перед ним полные ведра ягод. Он не гребет, весла сухие, но лодка движется сама, причем довольно быстро – за лодкой творится настоящий водоворот, вырываются брызги. Рядом плывут утки с утятами и лебеди. «Почему лебеди? Откуда они тут? Я никогда не видела здесь лебедей на нашем озере. Здесь слишком холодно для них, они до Карелии уже не долетают». Алексеич будто бы услышал эти ее слова. Он улыбнулся, махнул рукой, и лебедь тут же взмыл вверх, а за ним еще один. Так они и полетели парой, сделав круг над лодкой, пролетев над озером и в конце концов скрывшись над болотами. «На юг полетели, как мы с тобой», – произнес Алексеич. «Нет, в той стороне не юг, там север, до границы недалеко. И на какой юг мы с тобой летели? Не придумывай, это уже давно было, чего теперь вспоминать. Давай лучше домой
