опять что-то сказала ей раздраженно, руками всплеснула, видать, совсем ее нервы истончились, она ведь обычно на служанок голос не повышала.
– Не надо, – ответил черный евнух, провожая девушек глазами. – Пусть идут.
Джанбал семенила вслед за Айше, низко склонив голову.
Уф, кажется, пронеслась тучка, смотритель гарема не узнал ее, не подозвал, не стал расспрашивать. Ей ведь никак нельзя, чтобы ее заподозрили. Благополучие и безопасность, да что там – самая жизнь ее семьи держится на волоске, на надежде, что она останется безымянной и неузнанной, девочкой-прислужницей Энгин-бея, который ее прислал с поручением и с особым товаром для Адак-ханум.
Тайным, стыдным товаром. Который передать следовало наедине, в надежном месте, не глядя в глаза и произнеся особый хадис: «Молчание означает сообразительность и упование на Аллаха, но молчаливых мало».
Сказать так следовало не для наставления души Адак-ханум на путь истинный, а чтобы подтвердить ей, что товар действительно доставлен от Энгин-бея и на прежних условиях.
Бал, несмотря на все, и вправду сделалось любопытно, каким же образом Ламии добыл секрет Адак-ханум и сколько ему пришлось заплатить за него и за вино в бурдюке. Том самом бурдюке, который ей удалось пронести во дворец, обвязав вокруг груди. К счастью, действительно пока еще совсем плоской.
– Или на талии можно… – говорил Джанбек вчера, еще в прошлой жизни. – Они тебя на входе в гарем наверняка только между ног ощупают, грудь и талию трогать не будут. Если не повезет, могут чадру заставить поднять. Это будет плохо, если кто узнает, или родинку твою запомнит. Ты ее прикрой волосами получше. Эх, если бы не эти проверки, я бы сам, конечно, пошел…
Тут он снова покраснел. При мысли не о проверках, а о том, что идти ему пришлось бы в женском платье…
Ей повезло.
Ощупать ее ощупали (Джанбал поморщилась при воспоминании о ловких, проворных, равнодушных пальцах евнуха на своем теле), но лицо показывать не заставили, махнули – проходи.
Джанбал шла по коридору вслед за Айше и опять, в тысячный раз, проверяла в голове их с Джанбеком план с самого начала.
– Во второй половине ночи плот привяжем в том месте, где труба в реку выходит. Там кустик есть такой приметный, умудрился же под стеной вырасти, а земли-то всего с палец. Ветки у него необычно изогнуты – похоже на арабскую букву «саад». – Бек нарисовал букву в воздухе, улыбнулся, пожал плечами…
Бал привязала плотик к корешку куста у подножия дворцовой стены, между камнем и водой. Ночь была темная, безлунная, холодная, она поцарапала палец о ветки, пока искала корень. Он был у самой воды, веревки не будет видно сверху. Это хорошо.
Бал завязала свой любимый крепкий узел, Ламии их лет в шесть научил вязать настоящие лодочные
