нести яйца, – сказал папа.
– Давай назовем ее Васей, – предложила я в честь кота.
– Никого мы называть не будем, и яйца тоже никто нести не будет, – сказала бабушка.
– Почему? – хором спросили мы с папой.
– Потому что ты сегодня же вернешь ее обратно. Я не хочу, чтобы мой единственный сын сел в тюрьму из-за какой-то несчастной курицы. И вообще, хватит кусочничать!
– Вот именно что несчастной! – взвизгнул папа, пряча за спину батон. – Смотрите, сколько страха и тоски в ее маленьких круглых глазах!
Мы с бабушкой опять посмотрели на курицу.
– А, делайте что хотите, – вдруг услышала я волшебные бабушкины слова. Услышала – и как будто пироженку съела. – Только убирать вы за ней сами будете.
– Мы будем! Мы будем! – радостно закричали мы с папой. – Ты не волнуйся.
Но я подумала, что как-то подозрительно быстро бабушка сдалась. Обычно-то она непоколебимая.
Потом мы все вместе, включая Васю, сели завтракать. В честь дня рождения бабушка напекла булочек и сварила малиновый компот. А еще она подарила мне свой старый бюстгальтер.
Вечером я пойду отмечать день рождения в кафе. Одна! Вернее, без папы с бабушкой, но с девочками! Первый раз в жизни! Завтра подробно про все напишу.
PS: Я все-таки прожгла бабушкины панталоны. Но она не ругалась (у меня ведь ДР), заштопала их, надела и пошла в магазин. Все надеется опять встретить Элвиса. Или Николу Теслу – она верит, что он тоже жив и изобрел perpetuum mobile (вечный двигатель).
Воскресенье, 4 июня
Правдивый факт дня: бесподобное притягивает бесподобное.
Однажды папа мне сказал:
– Если когда-нибудь ты полетишь на самолете, обязательно возьми с собой страуса.
– Зачем? – спросила я. Я уже привыкла, что папа у меня необыкновенный, но все равно он не перестает меня удивлять.
– Это будет твоей гарантией. Понимаешь, Вилка, статистическая вероятность того, что твой самолет разобьется, весьма мала. Тебя скорей задавит машина или покусает бешеный пес, и все-таки такая вероятность существует.
Звучит ужасно, правда? Особенно из уст собственного папы. Но вы не забывайте, что он у меня страховой агент, а у них специфический юмор – довольно черный. Или скорее коричневый. Коричневый юмор – это когда все думают, что человек шутит, а вообще-то он говорит на полном серьезе.
– Есть теория, – на полном серьезе продолжил папа, – что в разбившемся самолете загрузка всегда меньше, чем обычно на этом рейсе. Люди опаздывают, заболевают, теряют билеты или просто вдруг отказываются от поездки.
– Правда, что ли?
– Даже есть такая поговорка, – радостно кивает папа. – «Если самолёт забит, значит, точно долетит»! Но проверить это никак не получается, такие данные авиакомпании обычно не разглашают.
– А при чем здесь страус?
– При всем! – папа воздевает палец к потолку. – Вероятность того, что страус погибнет, разбившись
