смотреть – она ползает по тарелке, медленно-медленно.
Зря это папа сказал. Сейчас начнется. Бабушка не любит, когда на тарелке остается еда.
– Давай я за тебя доем, – шепчу ему на ухо.
Но папа не слышит. Он мыслями где-то. В отличие от меня, он бабушку совсем не боится. Хотя она может мокрым полотенцем замахнуться. Я вижу, как бабушка начинает расти, увеличивается в размере – скоро лампочку на потолке заденет макушкой. Но тут раздается телефонный звонок, и папа уносится вдаль. Вернее, в свою спальню, где стоит домашний телефон.
– Опять ЭТА звонит, – поджимает губы бабушка.
– Откуда ты знаешь? Может, не она.
– Я все на свете знаю, – чеканит бабушка и идет в коридор. Сейчас она тихонько возьмет трубку параллельного телефона, приложит к ней носовой платок и, как шпионка из голливудского фильма, будет подслушивать. А мобильник у папы как всегда разряжен – ему даже не перезвонить.
Да, бабушка у нас все знает, все видит. Она как рентген. Однажды папа купил с рук подержанный принтер со встроенным сканером, а у него не было руководства пользователя. Так бабушка две недели подряд нажимала на разные кнопки, пока не поняла, как он работает.
– Бабушка, подслушивать нехорошо! – шепотом кричу я ей вслед. Надо было крикнуть погромче, чтобы папа в спальне услышал.
Я быстренько доедаю папину печень, то есть говяжью (худеть я решила со следующего понедельника), наливаю себе чая с пирогом и жду. Что-то сейчас будет. Обычно после звонков библиотекарши в нашем доме наступает минута молчания. Это бабушка обижается. Иногда минута может длиться часами, реже – сутками, но такое тоже было один раз. Это когда бабушка узнала (из подслушанного разговора), что библиотекарша взяла квартиру в ипотеку и хочет теперь, чтобы папа переехал к ней жить.
– Только через мой хладный труп! – сказала на это бабушка. Причем прямо в трубку, прямо через носовой платок – в ухо ни о чем не подозревающей библиотекарше.
Она, кстати, до сих пор думает, что это были помехи на линии. Не может поверить в то, что родная мама ее возлюбленного подслушивает чужие телефонные разговоры. Вообразить себе такого не может! Интеллигентная женщина. У нее дома живут две кошки и лабораторная крыса, мне папа рассказывал.
И тут на кухню входят папа с бабушкой – причем одновременно. Они садятся за стол напротив друг друга и не глядят друг на друга. Я понимаю: что-то произошло. Случилось что-то! Между ними сгусток энергии шурует, злой-презлой. И мне становится жутко. Обычно они сразу начинают ругаться.
– Ну что, допрыгались, голубцы? – наконец говорит бабушка, и я вижу, что у нее дрожат руки. Наверное, от бессилия. Бабушка против любви бессильна, это понимает даже сама бабушка. А голубцами она почему-то называет голубей.
– Ну почему сразу голубцы? – виновато выводит папа.
– Да потому что мозга у тебя в голове, как у голубца! У Васьки и то больше!
Услышав свое имя, Вася высовывается на секунду
