теперь, то инициатива должна исходить от него»[81].
Однако российские дипломаты не придали должного значения британским условиям и оговоркам, в большой мере обесценивавшим «согласие» Лондона. Последние можно суммировать следующим образом:
1) одновременно с соответствующим соглашением России с Турцией другие державы должны были получить право вводить военный флот через Дарданеллы в Мраморное море, что если не сводило на нет, то существенно подрывало «исключительные» возможности России;
2) английское правительство ожидало «ответных» уступок России в еще не завершенных вопросах средневосточного урегулирования;
3) в целях благоприятного воздействия на общественное мнение Англии и консервативную оппозицию в парламенте потребуются одновременные компенсации со стороны России в таких вопросах, как режим капитуляций в Египте и Багдадская железная дорога;
4) о расширении круга переговоров придется предупредить другие державы, прежде всего Германию и Турцию, и привлечь к рассмотрению вопроса о Проливах Францию;
5) инициатива постановки вопроса должна исходить от русского правительства.
С. Фей писал, что Извольский был чрезвычайно рад и сиял от удовольствия, получив первые сообщения о переговорах[82]. Но, согласно другим источникам, Извольский отнесся к первому сообщению Бенкендорфа очень сдержанно и даже усомнился в искренности заявлений представителей Форин оффис. Российский министр немедленно запросил посла в Лондоне, можно ли «вывести из меморандума сэра Эдуарда Грея заключение, что Англия допускает возможность согласиться на предоставление нам исключительного права прохода через Босфор и Дарданеллы, или же вопрос этот преднамеренно оставлен в меморандуме без прямого ответа»[83].
Бенкендорф поспешил развеять сомнения министра. Посол был уверен, что Гардинг и Грей ясно отдавали себе отчет в том, что открытие обоих Проливов исключительно для России – единственная комбинация, которая была бы желательна для Петербурга. 20 марта (2 апреля) Бенкендорф писал Извольскому: «По этому поводу нельзя допускать и тени сомнения»[84]. При этом дипломат констатировал, что по «соображениям своевременности и необходимости подыскания и обсуждения эквивалентных компенсаций меморандум Грея не содержит безусловного обязательства Англии, которое придало бы меморандуму значение совершенной сделки без каких-либо компенсаций со стороны России»[85]. Особую ценность меморандума Бенкендорф усматривал в том, что он зафиксировал наметившееся изменение в традиционной антирусской политике Лондона по вопросу о Проливах.
Извольский с самого начала переговоров о Проливах подробно информировал императора об их ходе. 25 марта (6 апреля) Извольский писал во всеподданнейшем докладе Николаю II, что поскольку
B. D. Vol. 4. № 258. Sir E. Grey to Sir A. Nicolson. March 19. 1907. P. 281;
АВПРИ. Ф. Секретный архив. Д. 456/475. Извольский – Бенкендорфу. 19 марта (1 апреля) 1907 г. Л. 10.
Там же. Бенкендорф – Извольскому. 20 марта (2 апреля) 1907 г. Л. 12.
B. D. Vol. 4. № 258. Sir E. Grey to Sir A. Nicolson. March 19. 1907. P. 281.
