согласился. Он не верил, что я когда-нибудь смогу это делать, по крайней мере, пока не вырасту.
На другой день после школы я прискакала в лечебницу, чтобы еще раз понаблюдать за работой отца.
Медсестра мне сказала:
– А Юрия Валентиновича нет. Он на срочном вызове, лошадь в Сосновке столкнулась с машиной, может, придется усыплять.
Вот уж чего папа не любил, так этого. Он говорил мне: «Медицина – наука темная. Думаешь – все, конец, не выживет, надо прекратить муки, а вдруг происходит чудо – и животное выздоравливает. Только в крайнем случае, когда нельзя снять боль, надо прекращать мучения, тогда я усыпляю животное. Когда уверен на 100 процентов. Но такой уверенности у меня еще никогда не было». Папа любит парадоксы, но кто обработает сегодня кота?
Лена сказала:
– Сегодня дежурный врач Москвина. Отец ее предупредил, что ты придешь смотреть, но спроси сначала у хозяев, разрешат ли они.
Когда отец был на приеме, ему можно было ни о чем хозяев не спрашивать – настолько был значителен его авторитет. Я – не он, мне придется общаться с хозяевами.
Хозяин кота, пожилой мужчина с грустным взглядом, вопросительно посмотрел на меня, когда я подошла к нему. С Катей Москвиной я уже поговорила. Отец приготовил шприц с лекарством, два вида мази. Сначала антибиотик, потом обработать рану. Делать надо быстро, кот уже не под наркозом, без обезболивания, смазывание – это ужасные страдания, но без этого нельзя.
Мы вместе с хозяином вошли в кабинет. Кот, увидев стол, начал истошно орать, как бы понимая, что его будут мучить. Катя объяснила хозяину кота, как его держать, я помогала. Укол она сделала нормально, не так быстро, как папа, но кота мы сумели сдержать. Но когда она смазала палец мазью и полезла коту в рану, он заорал практически как человек, стал вырываться, и она не смогла ничего сделать. Хозяин кота сам чуть не плакал, казалось, у него сейчас начнется истерика. Я сказала: «Подождите, давайте успокоим котика». Я стала гладить его, говорить какие-то глупые слова тоненьким голосом, сделала так, чтобы кот лежал на боку. Хозяин придерживал его лапки, а голова кота была в пластмассовом колпаке. Пока я говорила с котом, Катька, молодая еще и не очень опытная, с расстроенным видом снимала перчатки. Я, не сменяя ласкового тона, сказала ей:
– Надень мне на правую руку перчатку из нового комплекта.
Она с надеждой, что я избавлю ее от неприятной процедуры, с готовностью сделала это.
– Намажь указательный палец болтушкой, а средний левомеколем.
Она сделала. Я выдохнула, и, не отпуская левой рукой кота, быстро круговым движением провела по ране сначала одним, а потом другим пальцем. Кот зарычал от боли, но я ухитрилась сделать это так быстро, что он успокоился.
Хозяин осторожно вынес кота. Я вышла следом. Кажется, я собиралась упасть в обморок. Я подумала об отце и взяла себя в руки. Хозяину кота сказала:
