ждали уже час. Раневский успел однажды позвонить человеку, держащему мою мать в заложниках. Он отметился, что все в порядке. А еще через несколько минут уставился на меня.
– Что ты ей сказал, пацан? – спросил он. – Я все не могу выкинуть это из головы.
– Хорошо попросил достать для тебя горца, – с невозмутимым видом ответил я, подтянулся и бросил взгляд наверх.
Вороны все еще не вернулись.
– Я слишком долго живу на этом гребанном свете, чтобы поверить в лапшу, которую ты мне тут вешаешь, – он достал обойму из пистолета и проверил патроны. – Но, чтобы у тебя не было надежды перехитрить меня. Открою еще одну тайну.
Я вернул взгляд на Раневского.
– Если Элаиза в этот самый момент пытается отыскать твою матушку и совершенно случайно у нее получится это сделать, – он закашлялся и вытер рукавом под носом. – То в эту же секунду умрет твоя сестра.
Я не поменялся в лице, но внутри кровь прямо-таки забурлила.
– Ты же не думаешь, что мы забрали твою мать, а девчонку оставили без присмотра? – добавил работорговец.
А вот это уже плохо. Если маму могли привезти в город, то Машка находится «под присмотром» все еще в Питере. Иначе не смогла бы дозвониться до Клавдии Петровны. Или сказала бы, что возвращается.
Черт! Ее спасти не успеем. При всем желании.
– Разве ты не видишь, что у меня поджилки трясутся, – отреагировал я. – Все мои близкие в твоих руках. Если не буду слушаться, кто-то из них может погибнуть. Это я понял.
Бомж недоверчиво посмотрел на меня.
Снова наступило молчание.
Я придумал, как можно обезопасить Машку. Для этого мне нужен сотовый Раневского. И хорошая причина для того, чтобы он мне его дал. Но теперь – до тех пор, пока телефон не попадет мне в руки, – никак нельзя, чтобы Флорика вернулась.
– Ворона… – начал я, как бы смирившись со своим незавидным положением.
– Что ворона?
– Почему не трогаете животных? Что за правило?
– Смелости у тебя много, а ума еще нет, да? – ехидно ответил тот, кто держал меня в заложниках. – Ладно. Отцовских наставлений тебе не хватает. Так вот. Слушай.
Бомж прервался. В чаще хрустнула ветка. Он кивнул головой одному из своих людей и отправил того посмотреть. Сам же вернулся к разговору.
– У людей мозги есть, понимаешь? Позаботиться о себе в состоянии даже маленький ребенок. А вот животное не всегда. Вот что птица этому поганцу сделала, чтобы ее жизни лишать? – бессмертный указал на тело скинхеда. – Все могу понять в этом мире, а вот живодеров – никогда.
Помню адских гончих Раневского на той стороне. Знаю я таких людей. Они бессердечны ко всему вокруг, а мимо котика пройти и не погладить не могут. Вот мой шанс.
Я сделал паузу, чтобы мои следующие слова не показались подозрительными.
– Можно просьбу? – спросил я.
– Просьбу? – насупился Раневский. – Какую на хрен просьбу?
– Позвонить.
