.

      – Для вас и для меня, – согласился продавец, – но не для них. Понимаете, они сами не очень хорошо помнят запрограммированные процедуры. Эта часть записи прогрессирующе слабеет. Но все остальные – нет. Если вы поговорите с близким человеком, а потом через год продолжите разговор, он будет помнить разговор годичной давности во всех подробностях. Однако все его запрограммированные удовольствия быстро забываются – как всякие воспоминания об удовольствиях, понимаете? И он хочет испытывать их снова и снова.

      – Ужасно! – сказала Джи-ксинг. – Оди, мне кажется, нам пора возвращаться в отель.

      – Еще нет, Джейни. А нельзя ли поговорить с ними?

      Глаза продавца блеснули.

      – Конечно. Некоторые из них любят поговорить, даже с незнакомыми людьми. У вас есть немного времени? В сущности, это очень просто. – Говоря это, он подвел их к экрану ПВ, справился в переплетенном в шелк указателе и набрал код. – Я подружился с одним из них, – застенчиво объяснил он. – Когда нет посетителей, у меня бывает много времени, я их вызываю, и мы отлично болтаем… А, Рекс! Как дела?

      – Прекрасно, – ответил красивый загорелый пожилой человек, появившийся на ПВ. – Рад вас видеть! Мне кажется, я незнаком с вашими друзьями? – добавил он, приветливо поглядывая на Уолтерса и Джи-ксинг. Если есть идеальное состояние у человека, достигшего определенного возраста, то он находился именно в таком состоянии; на голове сохранились все волосы, похоже и зубы собственные; в углах глаз морщинки от смеха, в остальном же лицо гладкое, а глаза яркие и теплые. Он вежливо выслушал представления. Когда его спросили, что он делает, он скромно пожал плечами: – Собираюсь исполнять партию Кармины Катулла в Венской опере. – Он подмигнул. – Ведущая сопрано очень красива, и мне кажется, любовная лирика находит у нее отклик.

      – Поразительно, – прошептал Уолтерс, глядя на него. Но Джи-ксинг была очарована гораздо меньше.

      – Мы не хотим мешать вашим музыкальным занятиям, – вежливо сказала она, – и боюсь, нам пора уходить.

      – Занятия подождут, – добродушно объяснил Рекс. – Они всегда ждут.

      Уолтерс был покорен.

      – Скажите, – спросил он, – когда вы говорите… гм… о дружбе в этом… гм… состоянии, можете ли вы сами выбирать себе собеседника? Даже если он еще жив?

      Вопрос был адресован продавцу, но первым заговорил Рекс. Он проницательно взглянул на Уолтерса и сочувственно ответил:

      – Кого угодно, – и кивнул, будто они втайне о чем-то договорились. – Живого, мертвого или воображаемого. И, мистер Уолтерс, ваши собеседники сделают все, что вы захотите. – Он усмехнулся. – Я всегда говорю, что ваша «жизнь» – только вступление к подлинной жизни, которая здесь. Просто не понимаю, почему люди это так надолго откладывают!