неестественно раскинув ноги и руки и смотрела на нее застывшим взглядом.
– Маша! – крикнула Прасковья, – Маша, ты жива?
Но Маша не шевелилась. Ноги Прасковьи подкосились, и она осела на землю, обхватив голову руками. И тут луна зашла за большую черную тучу, и лес тут же накрыла непроглядная тьма. Услышав рядом с собой шорох, Прасковья вздрогнула, вскочила на ноги, вытягивая перед собой руки.
– Кто здесь? – проговорила она дрожащим голосом.
Лица коснулось что-то липкое и холодное, и Прасковья закричала во весь голос:
– Ааааа!
Она бросилась бежать наугад, натыкаясь в темноте на деревья и кусты, запинаясь за торчащие из земли корни, сухие коряги и старые пни. Она падала, сдирая в кровь колени и локти, вставала и снова бежала. Ей все время казалось, что кто-то гонится за ней по пятам, тянет к ней костлявые лапы, дышит смрадом прямо в затылок.
А потом что-то злое и темное прыгнуло на нее сверху, вцепилось в волосы и, шипя, поползло по телу гигантским пауком. Прасковья закричала, разум ее помутился от ужаса. Ей показалось, что что-то большое и холодной заползло к ней в рот. Прижав руки к горлу, она стала захлебываться в собственном страхе, словно в воде. И вода эта была черной-пречерной, как сама Купалья ночь…
Глава 2
– Ну же, доченька, постарайся, милая! Вдруг еще что-то вспомнишь? – Зоя гладила руку дочери и то и дело заглядывала ей в глаза.
Но Прасковья смотрела мимо матери пустым, безразличным взглядом. Это пугало Зою, дочь была не похожа сама на себя, сидела на кровати, как кукла. Но местный лекарь сказал, что это обычный испуг, и нужно просто оставить девушку в покое, тепле и не тревожить ее – сама оклемается. А как же не тревожить, если только Прасковья могла рассказать, что на самом деле случилось в лесу на Купалью ночь.
Когда дочь не вернулась с игрищ в назначенное время, Зоя переполошила все село. Выяснилось, что еще одна девушка, Маша, не пришла в ту ночь домой. Едва забрезжил рассвет, мужики и парни отправились на поиски пропавших девушек. Сначала искали у реки, потом двинулись к лесу. И тут Зоя, которая шла в первых рядах, увидела, как Прасковья сама выходит из леса и идет к ним навстречу.
– Прасковья! Доченька! – что есть сил закричала Зоя и со всех ног бросилась к дочери.
Только подбежав ближе, она заметила, что Прасковья бледная, как праздничная скатерть, косы ее растрепаны, а одежда перепачкана грязью. У Зои к горлу подступил комок, нехорошее предчувствие сдавило грудь.
– Тебя кто-то обидел, доченька? – дрожащим голосом спросила женщина.
Прасковья устало взглянула на мать и покачала головой.
– Нет, мама, – ответила она.
Взгляд девушки был странным – пустым и отрешенным. Зоя осторожно взяла дочь за руку.
– Что же ты в лесу делала, Прося? Где Маша?
Вокруг них столпились мужики и парни, все внимательно слушали, что скажет Прасковья.
– Маша? – спросила Прасковья
