что я думаю? Что я на самом деле его не выбрасывала! Что я только вообразила, что выбрасывала! Или, точнее, выбрасывала, но не нож, завернутый в шарф, а нечто иное! А сама прятала его где-то и потом доставала… Доставала, чтобы снова убивать людей!
– Ну что же, Ева Адамовна… – протянул сипло Дмитрий Иннокентьевич. – Должен сказать, что…
Но женщина, казалось, его не слышала. Она прошептала:
– И ведь я знаю, что хочу убить его! И я боюсь, что сделаю это! Я же говорю вам, что схожу с ума! Помогите мне, пожалуйста!
А затем, охнув, съехала на пол. Доктор Чегодаев, убедившись, что пульс есть, ринулся в приемную, чтобы позвать на помощь Марину. Но той на месте не было, и, как назло, затрезвонил ее телефон. Он схватил трубку – оказалось, что это одна из пациенток, причем такая, которую не сразу отошьешь. Муж дамы, именуемый ею исключительно пупсиком, был человеком крайне влиятельным, и злить его жену, особу капризную и сумасбродную, было себе дороже.
– Дмитрий Иннокентьевич, голубчик, вы должны меня немедленно проконсультировать! Мы летим на острова, а я совершенно не понимаю, как мне поступать с продолжением терапии, потому что если я ее прерву, то снова начну много есть, а если я начну снова много есть, то мой пупсик опять заведет себе какую-нибудь молодую дылду, в результате чего…
Наконец появилась Марина, которой он и передал трубку – говорливая пациентка так и не заметила, что психоаналитик ее не слушает. Схватив коробку с красным крестом, доктор метнулся обратно в кабинет. Еве требовалась помощь!
Но никакой Евы в кабинете не было.
Доктор в недоумении уставился на ковер, на котором оставил лежать бесчувственную пациентку. Не могла же она спрятаться! Но на всякий случай Чегодаев осмотрел весь кабинет, заглянул под стол, за диван, открыл дверь в санузел. Евы нигде не было!
Спрятаться она не могла, но, быть может, он переутомился, и у него были галлюцинации?
И тут он заметил шарф, золотистый шарф Евы, который лежал на пороге смежной комнаты. Он прошел в нее – и увидел настежь распахнутое окно. Так и есть, самым простым образом пташка упорхнула из окна, минуя центральный вход! Его кабинет ведь располагался на первом этаже старинного особнячка!
От осознания этого полегчало – нет, все-таки не галлюцинация! Но вдруг Дмитрий Иннокентьевич понял, что упустил пациентку.
Упустил Еву. Или Женю?
Внезапно поняв, что уйти далеко она не могла, доктор Чегодаев опрометью выбежал из своего кабинета. Секретарша Марина Аристарховна, завидев шефа, сделала страшные глаза и отчаянно заверещала:
– Да, конечно, вот и Дмитрий Иннокентьевич… Просто он отошел, потому что у него сложный пациент…
Она протягивала ему трубку, ведь жена влиятельного человека, того самого пупсика, все еще желала получить консультацию.
– Дмитрий Иннокентьевич! – произнесла умоляюще секретарша, и психоаналитик, схватив трубку, отрывисто произнес:
– Если не желаете
