сутки нашего невольного пребывания в каком-то дрянном городишке, затерянном в незнакомой мне части Каменистой Сахары. Кто же мог предвидеть, что наши охранники окажутся вероломными сволочами, уготовившими нам такую участь?!
Чертов Лаид, казавшийся сначала таким интеллигентным и доброжелательным, сбросил с себя маску, во всей красе показал свое истинное лицо. Это фундаменталист, ради достижения своей цели готовый идти на самые крайние меры.
Ни я, ни Йордан, ни тем более женщины из нашей миссии ничем не виноваты перед Лаидом и его дружками. Просто мы неудачно для себя оказались не в то время не в том месте. Если бы не мы, то Лаиду пришлось бы искать других «счастливчиков». Тех, кто должен был стать разменной монетой в игре фундаменталистов, войне всех против всех.
Ведь наш недавний охранник, как и его товарищи по оружию, не признает никого из участников конфликта, разразившегося здесь. Для них одинаково неприемлем и президент Мухаммед, торопливо унесший свою драгоценную задницу из страны, и кучка военных, совершивших переворот. Сбежавшего правителя Лаид в разговорах чаще всего называет куском верблюжьего дерьма и почти каждый раз презрительно сплевывает, будто видит того перед собой. Временное военное правительство он именует не иначе как прислужниками шайтана.
Впрочем, нам от всего этого ничуть не легче. Можно смело утверждать, что мы попали из огня да в полымя. Люди, окружающие нас, являются третьей стороной конфликта.
Они вооружены и очень даже неплохо оснащены военной техникой. Когда нас везли сюда, я своими глазами видел не просто отдельных боевиков на постах, а целые скопления бронетехники. Боевые машины здесь повсюду. Не только на блокпосту при въезде в этот городок, но и на улицах. Вряд ли это показуха, устроенная специально для нас.
Городок наверняка полностью удерживается фундаменталистами. Он превращен ими в свою базу. Но какими бы благими целями они ни прикрывались, верить в их справедливость и, главное, гуманность не приходится.
Каждая минута, проведенная здесь, иногда кажется мне целым часом. Тревога обволакивает сознание. Ожидание самого худшего никуда не исчезает. Острой занозой сидит в голове мысль о том, что боевики нас пустят в расход.
Да, и Лаид и его подельники стараются вести себя корректно, во всяком случае пока. Некоторые даже позволяют себе улыбаться нам, пытаются проявить известную долю вежливости. Однако меня не проведешь. Я-то прекрасно вижу, что все это лишь спектакль, за кулисами которого места для вежливых улыбок нет. Я догадываюсь, что там, за сценой, лишь звериный оскал бескрайнего зла.
Я не знаю, что с нами будет, но уверен в том, что игра, затеянная боевиками, не сулит нам ровным счетом ничего хорошего. Не эти ребята, так другие, в руки которых мы попадем от Лаида, превратят нас в трупы без всякого вмешательства вируса Эбола. Даже не важно, что это будет – расстрел либо какой-нибудь изуверский дедовский способ казни, коих с древних времен хватало на Востоке.
Мне не хочется умирать.
