светлее, хотя тени продолжали волнами наполнять углы. Бумаги убрал и положил руки на столешницу в ожидании человека из «Заведения».
– Иван Дмитрич, разрешите? – спросил Соловьёв, открыв дверь.
Путилин только кивнул.
– Проходи, – пропустил вперёд незнакомца.
– А тут у вас не жарко, можно и околеть, – незнакомец поёжился и запахнул полушубок на груди.
– Пожалуй, да, не южные края, – усмехнулся Иван Дмитриевич, – проходи, что стал, как вкопанный или особое приглашение надо?
– Я б без приглашения домой пошёл…
– Люблю шутников, однако.
– Иван Дмитрич, я … – начал было Иван Иванович, намереваясь сказать, что будет за дверью.
– Не надо. – отмахнулся Путилин, – самовар кипит внизу. Озяб, наверное?
– Есть немного.
– А я бы от горячего не отказался, – подал голос незнакомец, переминаясь с ноги на ногу посредине кабинета.
– Это уж потом, хотя, – и обратился к Соловьёву, – Иван Иваныч, нам бы по стаканчику.
– Хорошо, ещё что—нибудь?
– Ну, не мешало бы и, – потёр руки незнакомец.
– Ну, ты, братец, губы—то не раскатывай. Здесь не трактир, – Путилин погрозил пальцем. – да ты не стой столбом, садись поближе, вот для тебя уж стул стоит.
– Благодарствую, – незнакомец подошёл к столу и сел на стул, – как я понимаю, разговор долгий, а в ногах правды. Как говорится, нет.
– Правильно мыслишь. Знаешь, где находишься?
– А как же! Кто ж в городе не знает, где находится сыскное.
– Тогда и меня признаешь?
– Если бы и не признал, то наслышан.
– Значит, мы знакомы.
– Можно и так сказать.
– Раз знаешь, как меня зовут и мою должность, то и я должен твои знать. Согласен?
– Отчего и так понятно. Я – Васька Пилипчук, на Обуховском слесарю.
– Что ж, вот и познакомились.
– Тогда не хочу разводить канитель, ты мне скажи, кто тот второй, с которым ты в «Заведении» сегодня был?
– Так меня из—за него? – Успокоился Василий, даже откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. – А я—то, – Пилипчук прикусил язык, словно что—то лишнее сказал.
– Он, – Иван Дмитриевич сделал вид, что не заметил оплошности собеседника. Путилина больше интересовал собутыльник Василия по «Заведению», а не он сам.
– Что он мне брат, сват? – Посмотрел в глаза Ивану Дмитриевичу, ища поддержки, что ничего нового в сыскном он не расскажет, в особенности про себя. – сдался он мне? – И пожал плечами.
– Верно говоришь,
В раздался стук и дверь отворилась, Соловьёв прошёл в столу, неся в руках два стакана, вслед за ним вошёл Жуков с двумя тарелками: на одной лежал колотый сахар, на другой – сушки.
– Как там Иван Андреевич?
– Доктор
