а вот о недавнем прошлом…
– Что-то меня тревожит, Свенди, – призналась великая княгиня, когда они остались вдвоем сразу после ее возвращения. – Но что? Не могу понять. А понять надо. Может быть, память о боли?
– Было нестерпимо больно?
– Я не об этой боли. Монашки дали мне какой-то отвар, и я очнулась только после родов. Мне показали младенца – это мальчик, Свенди, я знала, что будет мальчик.
– Они говорили с тобой?
– Нет. У христиан есть великая клятва. Они клянутся именем Божьей Матери, и это запирает их уста.
– Надолго ли? – усмехнулся Свенельд. – Палачи умеют вырывать признание даже у немых от рождения, а щедрая награда – тем более.
– Они боятся Страшного суда больше, чем палачей.
– Они говорили тебе об этом суде?
– Нет. Но я почему-то знаю. – Ольга помолчала. – И еще я знаю, что грешна пред их Богом.
– В чем же? – Воевода мягко улыбнулся. – В том, что родила от любимого мужчины второго мальчика?
– После смерти законного супруга.
– Наш бог более милостив, моя королева.
Великая княгиня, казалось, не слышала его. Сейчас она слушала себя, свои чувства, а не свои мысли. Такое случалось с нею и раньше.
– Понятие греха есть только у людей. Звери безгрешны, – задумчиво сказала она.
– Тебя опоили каким-то зельем, – вздохнул Свенельд. – Как только они выкормят ребенка и отдадут его в семью, я повелю выгнать этих монахинь плетьми на мороз, а их обитель сожгу дотла.
– Ты никогда не сделаешь этого, воевода!.. – резко выкрикнула княгиня. – Ступай с глаз моих!..
И великий воевода тут же послушно вышел.
Глава IV
Княгиня Ольга добилась своего, и в воспитатели Святослава был определен Асмус, хотя Живан по-прежнему оставался его верным дядькой. Поступила она так не потому, что во что бы то ни стало решила перечить своему соправителю, а потому, что побывала в Царьграде, столице Византии. Там она была принята с подобающей честью, и пышность императорского двора произвела на нее огромное впечатление. Там же великая княгиня Ольга негласно приняла христианство византийского толка. Сам патриарх был ее наставником и крестителем, а восприемником от купели – император Константин Багрянородный. Получив богатейшие дары от императора, великая княгиня возвратилась в Киев, где устроила пышный прием, на который лично пригласила друзей детства, Свенельда и слепого думного боярина Берсеня. После отменного пира она уединилась с ними в своих покоях, где с восторгом начала рассказывать о приеме ее императором Константином.
– Моим восприемником был сам император Константин Багрянородный.
– И ты, мудрая королева наша, до сей поры так и не поняла,
