голосом позвал меня бог. Я голову свою аккуратно поднял, расправы ожидая, но Дионис, улыбаясь, промолвил:
– Мил ты богам, за тебя вступились, ведь ты молился, и ты принёс свою кровь жертвенную, не жалея себя.
И Дионис покинул корабль, на Олимп вознёсшись. Тогда на полуразрушенной лодке я добрался до ближайшего порта с милости Посейдона, но изрядно оголодавши.
Потому-то в море я больше не выхожу, а только по рекам сплавляюсь. И после всего чту я божественные знамения, так как я был спасён благодаря своей вере.
И вот попадается мне теперь этот юноша, по божественной тропе идущий. И говорит мне и всем вам, что пора покончить с делами разбойничьими и к Гермесу торговцу обратиться.
XII
И после всего услышанного стали восхищённо соглашаться разбойники, что меня пойманного во имя бога Эрота стоит отпустить. Ведь истории, подобно этой, не оставляют равнодушным того, кто верит в богов. Но один всё же возражать стал, как тут же ветер сильный с ног его сбивать начал, покуда все остальные прямо стояли. Тогда и он согласился.
Путы с меня сняли, и все были довольны. Лишь один разбойник стоял понуро – красавица в металлах драгоценных губы надула, но сказать не решалась, ибо гнева божественного испугалась. А всё из-за того, что придумала множество услад она себе, от меня которые бы исходили, покуда путешествие наше не кончилось бы моей продажей.
Бывший кормчий сам решил проводить меня до места, мною искомого. И хотя до храма дошли мы быстро, но в местность гористую покуда взбирались, то уже вечер наступил. Разбойник в храм зайти не смел, а потому оставил меня у самого входа, дабы никакой другой с пути меня не сбил. Тут мы распрощались, узнав имена друг друга, его – Аминд, а моё – Хелий.
Так наступил вечер, и усталость ужасную ощутив, к храму шаг я последний сделал.
XIII
Постучав в двери и найдя их открытыми словно для меня, я вошёл. Как почувствовал, что это место блаженное, от усталости в ногах избавляющее. И кровь моя, до того бившая эротовым ядом, ныне успокоилась.
Приблизился я к фонтану, в середине которого стоял лик самоей прекрасной Афродиты. Умылся я прохладной водой и к храмовым плитам холодным припал. Как вижу, лик Афродиты ожил и ко мне приближается, не то как наяву, не то как во сне, и божественным гласом своим молвит:
– Смертный, ты припал к моим храмовым плитам. Мой любимец, мой мальчик Эрот поведал мне твою историю. Однако, как бы я ни хотела помочь тебе, но то проделки его и дней давно минувших. И если он по прихоти своей помочь тебе желает, то я же испрошу в обмен на мою помощь одну услугу. – Благоговейно я продолжил слушать. – Поскольку храм этот посвящён мне – Урании, то прислужницы мои храмовые изголодались по мне – Пандемии; а иными словами, по телу мужскому, девушкам приятному. А потому сегодня поспи, отдых дай своему телу желанный, а завтра во всём слушайся моих храмовниц и ни в чём
