жизнь на тропическом острове имеет свои подводные камни. Один из таких – время. Там оно растягивается, и это расслабляет так, что в какой-то момент возникает угроза стать ленивым и на все забившим.
Меня спасла работа и новые проекты. Слишком много проектов, чтобы я мог позволить себе быть ленивым.
Отворачиваюсь, застегивая платиновую запонку на манжете рубашки.
В моем отеле закрытое мероприятие по пригласительным: вручение премий для российских предпринимателей по итогам прошлого года. Меня пригласил один из постоянных клиентов, можно сказать, наши взаимоотношения отдаленно напоминают дружбу, потому что вышли за рамки исключительно рабочих контактов.
Ключи от моей квартиры уже давно у меня. Они хранились здесь, в Москве, в банковской ячейке вместе с кое-какими документами, но переезжать в нежилую квартиру пока нет желания. Я знаю, что меня там ждет: затхлый воздух, укрытая чехлами мебель и пустой холодильник. Мне привычнее и удобнее жить в отелях, когда я меняю свою локацию, но в этом городе все летит к чертям.
На тумбочке рядом с зеркалом в полный рост заряжается телефон.
Уже минут пять я трахаю и потрошу его глазами с одним единственным желанием – напомнить о себе.
Набрать номер и поинтересоваться у своего менеджера, как обстоят дела с обещанной мне подборкой домов. Проверить и прощупать своего менеджера собственными руками. Без посредников и предположений. Напрямик.
Мне по хер на эти дома. Я решил частично осесть на Бали, но этот вопрос не срочный. Сейчас я никуда не бегу. Не тороплюсь. Я уже пару лет никуда не тороплюсь, но конкретно последние четыре дня это не мешает мне получать под дых каждый раз, когда перед глазами встает лицо, упрямо швыряющее в меня равнодушием.
Моя Моцарт выросла.
Работает риелтором и позволяет мужику, от которого когда-то шарахалась, себя трахать.
Делаю вторую попытку завязать галстук, узел опять похож на херню.
Распускаю и упираюсь руками в комод, снова глядя на свой телефон.
На хер.
Я выждал достаточно. Почти два дня.
Смахиваю блокировку и вызываю абонента, номер которого все эти годы хранил в своем справочнике как неприкосновенный. Включаю громкую связь, слушая затянувшиеся гудки.
Ну давай, Моцарт…
Я же сказал, что не кусаюсь.
Хочу, чтобы ты сама меня укусила. Показала зубы, показала, как выросла.
Она сказала, что я теперь ничего о ней не знаю. И это так.
Андрей не поставил меня в известность о моем менеджере, но я могу понять, почему заочно он выписал мне именно этого сотрудника. Свою сестру. Это дружеская забота. Качество, которое я всегда в нем ценил. За эти годы я не раз интересовался делами его семьи, но их дела мы никогда не обсуждали так детально, как будто я ее член. Он никогда не грузил меня их проблемами. Делать это в короткие встречи на другом конце земного шара было бы удивительно. Я получал от него общие ответы, вроде того, что у них
