не каждому. Решай сам». И хотя я уже было вычеркнул себя из чемпионата мира, Онопко с Пятницким сумели меня переубедить. К тому времени я понял, что все равно в руководстве сборной ничего уже не поменяется.
– Надеялись, что главным тренером сборной может стать сам Романцев?
– Да, надеялся. В нашей стране может произойти все что угодно.
Казалось бы, свидетельство Карпина, непосредственного участника внутриспартаковских событий, заслуживает наибольшего доверия. Но разговоры о возможной замене Садырина на Романцева тогда действительно ходили повсюду. Толковали о том, что Колосков беседовал с главным тренером «Спартака» не только о его игроках, но и о нем самом. Достоверно, однако, об этом известно не было. И вот тут-то мы подходим к четвертой версии. Ее автор – Бышовец. Порой кажется, что его сверханалитический ум строит многоходовки, которые никогда не придут в голову реальным участникам событий. Хотя – кто знает?..
– Не скрою: вскоре после появления «письма 14-ти» я пытался понять истинную позицию Романцева – человека, который заявил, что у спартаковцев есть честь, – сказал Бышовец. – Если бы мы оказались вместе, то ситуация была бы спасена и способствовала оздоровлению нашего футбола. Но он дал понять, что его интересует только «Спартак». «Ты хочешь быть главным тренером сборной?» – спрашиваю Романцева. – «Нет, не хочу». – «А если предложу тебе сотрудничество на паритетных началах – я дорабатываю чемпионат мира, и потом сборную принимаешь ты?» Романцев вновь отказался, делая вид, что сборная его вообще не интересует.
Но, знаете, Олег Иванович совсем не так прост, как хотел казаться! Совсем не случайно спартаковцы в приказном порядке вернулись в команду, а летом 94-го, уже после чемпионата, Романцев возглавил сборную. Полагаю, компромисса с президентом РФС на эту тему он достиг еще раньше – просто тогда он не был озвучен. Ценой этого сговора Романцева с Колосковым стал позор в Америке. И только опозорившись в 2002 году в Японии, он понял, что я был прав.
Верить ли умозаключению Бышовца? После разговоров в футбольных кругах о том, что в 2002 году договоренность с Валерием Газзаевым о приходе в сборную у Колоскова была еще за несколько месяцев до «романцевского» чемпионата мира в Корее и Японии, абсолютной фантастикой такой сценарий не кажется.
Уже после чемпионата мира летом 94-го Юран рассказывал мне: «В тот момент, когда стало ясно, что затея с Бышовцем не прошла, между ребятами состоялся разговор, и мы пришли к выводу, что решение каждый должен принимать сам. Я решил вернуться – и только потом, после чемпионата, понял, что сделал одну из самых больших ошибок в своей жизни».
Об этом, впрочем, позже. А тогда отказавшихся от своей подписи и вернувшихся в сборную оказалось семеро. Четыре спартаковца (Иванов к тому времени перешел в «Динамо», впрочем, его в сборную и не вызывали) плюс три легионера. Но если к белому флагу первых «отказники», зная авторитарный нрав Романцева, отнеслись снисходительно, то вторым, как
