выдувая в открытое окно. Вместо благодарности за подсказку, Владимир Давыдович махнул рукой, но сближение с Мишей прекратил и выпрямился, – И ты, Стальнов, давай уже тоже усаживайся, не заставляй друга грыжу наживать, – ткнув в Галицкого, Гофман продолжил подсчёт, продвинувшись дальше по салону.
Юра терпеливо ожидал окончания переговоров через окно, приняв сапоги сначала от Володи, потом силой забрав их у Стаса и теперь удерживая в руках и соображая куда деть столь ценные обувки.
– А положу-ка я их вам девчата под сиденье. Идёт? – спросил Галицкий Воробьёву и Зубилину, устроившихся почти в конце автобуса. Лиза кивнула. Лена безразлично махнула, но для порядка заглянула под сидение проверить нет ли там уже чьего-то багажа. Юра аккуратно уложил сапоги, осведомился у девушек не мешают ли они их ногам, отряхнул руки, словно не клал сапоги под лавку, а закапывал их, и широко улыбнулся:
– Чего такая грустная, Лизонька?
– А Миша точно завтра приедет? – Лиза, сразу «обнаружив себя», так как вообще не умела скрывать свои мысли, робко посмотрела на Юру. Галицкий понял ответ на вопрос и принял серьёзный вид. Он вообще всегда и с уважением относился к чувствам людей:
– Обещал. Сегодня похороны, завтра должен прибыть на дачу.
– А в колхоз?
– Рудольф Александрович, а когда вы приедете в колхоз? Ну, то бишь в совхоз, – дерзнул крикнуть Галицкий через окно Бережному, провожавшему автобус снаружи.
– Как всех больных и отсутствующих в кучу соберу, так доложу тебе, Галицкий, о нашем прибытии лично. Телеграммой, – ответ был в шутливом тоне. Настроение у заведующего кафедрой, несмотря на суету, было отличное. Он любил всякие мероприятия, отвлекающие от основного учебного процесса. Во-первых, за тридцать лет практики напреподавался до оскомины. Но главное – это то, что в неформальной обстановке люди раскрывались быстрее, и сразу можно было понять кто чего стоит. Для заведующего кафедрой с очередной армией новобранцев-спартакиадников, где, на кого ни глянь, характеры, да ещё какие!, подобное испытание являлось дополнительной возможностью попрактиковаться в педагогических навыках, отбросив временно учебные.
– Не забудьте предупредить о приезде, нам ведь подготовиться нужно: оркестр, цветы, – отшутился Юра. Бережной только хмыкнул и махнул рукой, показывая, для важности, что ему сейчас не до юмора. В этот момент Рудольф Александрович передавал преподавателю Михайлову канистру с водой, которую приготовили на всякий случай для дороги.
Михайлов занёс канистру в салон, пронёс в конец автобуса, кивнул Ячеку. Миша, поняв о чём речь, ответственно замотал головой. Михайлов дошёл до открытого окна, в котором торчал Галицкий, дал отмашку Бережному, затем прошёл вперёд и сел рядом в Масевич, даже не спросив девушку. Ира растерянно оглянулась на Кашину. Тёзка скривила нос. Художница посмотрела дальше в салон, туда, где сидели Армен и Серик, но они были в это момент заняты
