случаи, когда я говорю сразу то, что думаю, причем бывает гораздо чаще, чем мне того хотелось бы. Вру я крайне редко, не потому, что так уж высокоморальна, а потому, что тут же забываю, что именно наврала и получаются неловкости. Здесь я по какому-то наитию поняла, что нужно сказать правду, но… не совсем и не всю. Иногда подобные экспромты мне удавались достаточно удачно.
– Насколько я поняла, ее очень беспокоит твое здоровье, – спокойно ответила я.
– Это еще почему? – неподдельно удивился Володя. – Я вроде бы поводов не давал.
– Да? А завещание?
– Что – завещание?
– Она сказала, что ты написал завещание и ее заставил, но последнее, она чувствует, просто для отвода глаз. Она считает, что ты просто не хочешь ее пугать, а на самом деле…
– Чепуха какая! – рассмеялся Володя с видимым облегчением. – Я-то думал, что у меня жена европейская женщина, а она все еще одной ногой там, «в совке». Любой цивилизованный человек на Западе, обладающий хоть какой-то собственностью, пишет завещание как только достигает совершеннолетия. Почитай хотя бы «Сагу о Форсайтах».
– Читала, читала. Но у нас это пока как-то не принято.
– И плохо, что не принято. Тебе, например, тоже не помешало бы написать завещание. Когда вступишь в права наследства.
– У меня, слава богу, один наследник.
– А если ты еще раз выйдешь замуж? А если у твоего избранника будет четверо детей от трех предыдущих браков? И все они радостно кинуться растаскивать по кускам квартиру?
– Я же пропишу там Алешку. Какие проблемы?
– А черт его знает, какие там могут возникнуть проблемы, – мрачно ответил Володя. – Марина не знает, а тебе скажу. Если с нами обоими что-то случится сразу, то все, кроме городской квартиры маринкиных стариков, унаследует твой сын.
– Что-что?! – ошалела я.
– То, что слышала. Я не хочу, чтобы заработанное мною после смерти стариков досталось каким-то дальним родственникам или еще лучше – государству. Своих детей у меня никогда не будет…
– Не зарекайся, – посоветовала я. – Дело это нехитрое.
– Марина не может иметь детей.
– Во-первых, наука шагает вперед семимильными шагами. А во-вторых, допустим, что ты неосторожно сходил на сторону. И через девять месяцев – привет, бэби!
– Не признаю, делов-то, – пожал плечами Володя.
– А генетическая экспертиза, голубь мой? – ехидно спросила я. – Тут-то тебя, раба божьего, и прищучат: алименты будешь платить, как зайчик, и младенчика признать своим придется официально.
– Да ну тебя нафиг, Светка, – разозлился Володя, – что ты взялась ерунду молоть? Когда это я налево ходил?
– Спроси лучше, когда не ходил, – пробормотала я себе под нос, – мне легче ответить будет.
– Иногда я тебя почти
