были быть лица. Он ожидал увидеть обгорелые гримасы, и предчувствие его не обмануло. Картина, чуть погодя открывшаяся их взорам, дала объяснение, почему мертвецов бросили.
Трупы… Сколько же здесь трупов… Дюжина скорчилась вокруг покрытой густым белым мехом туши, так похожей на сугроб. Это был медведь, в его голове была пробурена уродливая воронка. В сторонке, прислонившись к ледяной глыбе, сидел мертвый человек – видимо, пытался перетянуть разорванную ногу, да так и истек кровью. Чуть поодаль лежала женщина с отогнутой за спину головой, а за ней – мужчина с развороченным лицом. Рядом валялись два ружья, одно – разбитое, другое – целое. Едва их углядев, Прохор размашисто зашагал к находке. Михаил Васильевич, зажав варежкой рот, пробирался по чистым участкам льда, стараясь не наступать на красное. В своей дутой куртке бывший губернатор напоминал пухленького мальчугана, который переступает с одной кафельной плитки на другую согласно только ему известному правилу.
Прохор поднял искореженное ружье.
– Эге! Ствол забит кляпом. Наверняка второе ружье тоже негодное, иначе с чего оно здесь валяется? – Прохор осмотрел оружие, его подозрения подтвердились.
– А почему участники экспедиции об этом не знали? – поинтересовался Михаил Васильевич.
– Во время морского похода оружие хранится в арсенале и выдается только в случае необходимости, – объяснил Прохор. – У них не было возможности проверить ружья до того момента, как пришлось из них стрелять. Да и зачем, собственно говоря, проверять? В какую голову придет шомполить новенькие ружья? А зверя кто-то таки прикончил. Как там за границей гипотетических персон называют? «Джон Доу», кажется? Наш «Джон» проявил недюжинные выдержку и смекалку.
Прохор мог восстановить инцидент в общих чертах, но даже ему не хватило бы фантазии представить весь ужас, испытанный жертвами.
… Караван втягивается в узкий проход между торосами. Люди порядком устали: им приходится тянуть санки и волокуши, нести на плечах поклажу. Никто не замечает, как из-за гребня на мгновение показывается покрытая желтоватой шерстью голова, три черные точки на ней направлены на вереницу людей.
В середине ущелья возникла заминка: нужно было втаскивать санки на небольшой порожек. Люди столпились. Сколько добычи!.. Медведь, огромный самец весом в полтонны, перемахивает через гребень и скатывается на брюхе по склону, подбивает ноги полярникам, они валятся куча-мала на медведя. По лохматому боку проходит волна мощного выдоха, и люди скатываются. Это могло сойти за веселую игру, если бы медведь не извернулся, подминая людей под себя, как заправский борец. Лежа на оглушенных, раздавленных жертвах, он вытягивает лапы, своими кинжальными когтями рассекая ноги тем, кто не успел отскочить, – не спасают ни ботинки, ни многослойная одежда. Люди с подрезанными сухожилиями трепыхаются на льду, как тюлени.
