В условиях разреженной атмосферы мотор никак не хотел заводиться. Наспех соорудили нехитрое улучшение из баллона сжатого воздуха, кожуха и шланга с форсункой, – и оно помогло.
Ориентируясь лишь по компасу и заправленной в планшет карте, пилот вел летательный аппарат сквозь шум радиопомех. И вот часы полнейшего одиночества, в которые раз за разом накатывался панический страх навсегда затеряться в ледяной пустыне. Не работает GPS, стрелка компаса запросто скачет на пару градусов – вокруг магнитные аномалии. Наконец, обозначенный квадрат: вертолет разлапился на льду, винты бессильно склонились к сугробам. Пилот и курьер лежат рядом, не подавая признаков жизни. Летчик решает сделать еще заход, чтобы рассмотреть детали. Внезапно откуда-то выныривает истребитель без опознавательных знаков, проходит над самой головой и уносится на запад. Сверхзвуковой поток воздуха подхватывает самолетик, бросает ввысь, закручивает бумерангом. В поле обзора мечутся небо, линия горизонта и лед.
Тесное пространство кабины заполнено роем мелких предметов, деталек. Перегрузка выдавливает несколько винтиков из приборной доски. Огнетушитель срывается со стенки вместе с креплениями, как пушечное ядро пробивает сектор купола со стороны хвоста. Карту разрывает потоком воздуха и клочки вытягивает наружу. Перегрузка окрашивает белки глаз пилота в розовый, потом в бордовый. Сейчас вылетят зубные пломбы и выскочат суставы, каждая пора на теле изойдет кровью. Перегрузка такова, что с мясом выдергивает пуговицы, распахивает на груди пилота полушубок и телогрейку, срывает с цепочки нательный крестик. Крест рикошетит от переплета стеклянного купола, уже в следующее мгновение устанавливается невесомость, и крест медленно плывет наискосок перед лицом пилота. Инстинктивно потянувшись, тот зачем-то сжимает крест губами. В сознании пилота время останавливается, добрый десяток раз за эти мгновения он успевает пробежать «Отче наш», прежде чем каким-то чудом легкомоторник становится на крыло. Повреждены были консоли крыльев, сорвано оперение с правого стабилизатора, но пилот сумел частично восстановить управление. По памяти следуя вдоль ледовых трещин и прячась от возможных атак на сверхмалых высотах, он дотянул-таки до ледокола.
Ему помогли выбраться из кабины и повели отпаивать крепким – и отчасти крепленым – чаем.
Прохор со своей командой вернулись часом позже. Выслушав отчет, он в сердцах сказал:
– Это уже ни в какие ворота!.. Это они уже за нас принялись!..
– «Они» – это кто, по-вашему? – спросил крутившийся рядом отставной сановник.
Проигнорировав его, Прохор отдал приказ дежурному мичману:
– Снять пломбы с оружейных сейфов. Раздать легкое стрелковое оружие всему личному составу. Удвоить посты на палубе. На каждый борт – по три пулемета.
Прохор убежал: дела. А через десять
