каком-то оцепенении Серильда безропотно позволила служанкам увести себя за ширму и показать, в каком порядке надеваются эти кожаные доспехи. В охотничьем костюме она чувствовала себя неловко, но, когда помощницы под руки вывели Серильду из-за ширмы, ее встретили восхищенные взгляды детей. Всеобщего восторга не разделял лишь Ханс – и без того серьезный мальчик в последнее время впал в угрюмую хандру, и Серильда не могла придумать, как ему помочь. Ей не за что было его винить. Он был достаточно взрослым, чтобы понимать – никакое волшебство в заколдованном замке не способно компенсировать украденные у них жизни.
– Ты похожа на воительницу! – любуясь ей, воскликнула Гердрут, во рту у которой не хватало одного зуба. Первого и последнего молочного зуба, который выпал у нее в жизни.
Вопреки всему Серильде было приятно, что ее назвали воительницей. Кем-то, способным на большее, чем просто рассказывать сказочки.
– Нет, – тихо возразил Ханс. – Она похожа на охотницу.
Эти слова мигом испортили всем настроение. Радостные огоньки в детских глазах померкли, а Серильда почувствовала, как снова погружается в ужас, преследующий ее с ночи Пробуждающейся Луны, когда решилась ее судьба.
Она сглотнула.
– Ничего не изменится. Это всего лишь дурацкая церемония.
– Дурацкая церемония, – горько сказал Ханс, – после которой ты станешь Ольховой Королевой.
– Для вас я всегда буду просто Серильдой. – Она ласково взъерошила мальчишке волосы, но он лишь раздраженно вывернулся из-под ее руки.
– Нет, ты не будешь Ольховой Королевой, – сказал Никель. – С нами точно не будешь. А то получится, как будто ты ему принадлежишь. Я на такое не согласен. Мы придумаем тебе другое имя.
– Золотая королева! – пискнула Гердрут. Сияя, она взяла Серильду за руку. – Ты умеешь делать что-то из ничего. Ты можешь превращать солому в золото.
Серильда застыла, не дыша. Она не могла допустить, чтобы дети случайно проболтались и Эрлкинг узнал правду, поэтому пришлось лгать и им, что она настоящая златопряха. Но слова Гердрут напомнили ей о том дне много месяцев назад, когда они все вместе сидели под сосной, среди снежных сугробов, и Серильда рассказывала детям сказку о злом Эрлкинге и охотнице Перхте. В тот день именно Гердрут сказала, что Серильда рассказывает так, как будто прядет золото.
Оглядываясь назад, Серильда ясно поняла, что это был именно тот день, когда все в ее жизни переменилось. Она чмокнула Гердрут в кудрявую макушку, а потом притянула к себе остальных детей, не обращая внимания на мурашки, пробежавшие по коже от прикосновения их тел, хрупких, будто готовые рассыпаться ломкие осенние листья. Серильда просто была счастлива, что дети рядом, мертвые или нет.
Одна из служанок, откашлявшись, распахнула дверь.
– Простите меня, госпожа, но мы больше не можем заставлять Его Мрачность ждать.
Глава 5
Серильда не знала, чего ожидать от
