хорошо.
Дыхание ровное. Челюсть не сломана.
Скорее всего, у него легкое сотрясение после удара.
– Эй! – Илья потрепал человека по плечу. – Эй! Ты слышишь?
В ответ раздалось невнятное бормотание.
– Выживешь! – Илья рванул тело вверх, подтащил к углу дома, приподнял и прислонил спиной к стене. Человек, в свою очередь, открыл глаза, поэтому Илье снова пришлось присесть рядом.
Так… Зрачки не расширены и реагируют на свет… Отлично!
– Ты как? – спросил человека в тренировочном костюме Илья, но в ответ снова раздалось какое-то бормотание.
Илья слегка хлопнул человека по щеке:
– Ладно, держись! Аккуратнее будь, спортсмен.
В конце концов – обычное дело. Илья, бывало, и не так еще получал от подвыпившего отца или во время бесконечных драк со сверстниками, которые из-за невысокого роста и худобы считали Илью легкой мишенью для своих шуток и физической агрессии.
Илья же быстро доказал всем, что единственный способ успокоить его оскорбленного – это его же смерть. Не обращая внимания на разбитый нос или рассеченную бровь, он вставал раз за разом и снова бросался на обидчика. В итоге связываться с ним отказались даже самые заядлые любители помахать кулаками. Да и что они могли сделать ему – человеку, который уже выиграл самый главный бой в своей жизни.
Солнце показывало свою макушку над кирпичными, панельными и бетонно-стеклянными человейниками.
Илья встал и еще раз взглянул на человека в синем тренировочном костюме. Спортсмен уже предпринимал жалкие попытки подняться. Нужно было уходить.
Матернув пару раз Владимира, Илья взглянул на вывеску «Black Ocean», развернулся и исчез за углом пятиэтажки.
Глава IV
Эдуард бегал по одному и тому же маршруту вот уже больше шести месяцев.
Каждый год он все тщательно планировал и выбирал наиболее подходящий для него путь.
Во-первых, каждый месяц расстояние увеличивалось на 100 метров, как показывала программа в смартфоне, во-вторых, это должны были быть немноголюдные улицы, в-третьих, Эдуарду должен был нравиться окружающий его пейзаж.
Нет! Живописные горы и морской пляж, конечно же, были бы излишеством, но и однотонных кругов по стадиону Эдуард тоже бы не выдержал.
Тихие дворики; добрые милые окна домов с просыпающимися людьми; пустые детские площадки; дорожки у скверов; скамейки, ждущие вечноживущих недовольных бабушек; автомобили, припаркованные вдоль тротуаров; аккуратно подстриженный прямоугольный кустарник; рисунки мелом на асфальте, которых с каждым годом становилось все меньше и меньше, – вот что было нужно. Вот что не давало скучать на маршруте.
Эдуард, увеличивая темп бега, свернул на узкую дорожку, ведущую вдоль старого кирпичного пятиэтажного дома. Там еще, за углом, вроде бы был какой-то ночной клуб или бар.
В них Эдуард не разбирался, потому что практически не употреблял спиртного. Не потому,
