воскликнул он. —А кто же Передние дружины поведет?»
А тот в ответ: «К тому всего пригодней
Могучий вождь из Дании – Ожье».
Услышав то, Роланд, как истый рыцарь,
Стал говорить: «Спасибо, Ганелон,
Поставлен я тобою здесь на страже,
И славный Карл, французов повелитель,
Пока я здесь, ни мулов, ни коней,
Ни скакунов ретивых не лишится:
За каждого из вьючных мулов Карла
Мой меч врагов заставит заплатить!»
Граф Ганелон сказал: «Все это верно!»
Роланд, узнав, что полк сторожевой
Ему назначен, в сильном гневе молвил:
«Граф Ганелон, презренный трус, предатель,
Ты ждал, что я перчатку уроню, —
Как ты тогда на землю бросил посох?»
Роланд сказал: «Великий император,
Вручи мне лук, что держишь ты в руках:
Не заслужу, надеюсь, в том упрека,
Что я его на землю уронил,
Как Ганелон, когда он брал твой посох».
Поник челом великий император,
Рукой усы и бороду он треплет
И горько вдруг заплакал, зарыдал[71].
Пришел туда седой Нэмон Баварский.
Он лучшим был из всех баронов Карла:
«Сердит Роланд за приговор, – никто
На страже здесь стоять не захотел бы!
Великий Карл, вручи ему свой лук!»
Могучий Карл позвал к себе Роланда:
«Оставлю я тебе, племянник милый,
Своих дружин великих половину, —
Они тебя от гибели спасут!»
«Нет, ни за что! – сказал Роланд на это. —
Себя и род свой я не посрамлю!
При мне оставь лишь двадцать тысяч войска,
Иди спокойно; если жив я буду —
Никто тебя, король, не потревожит!»
И на коня вскочил тогда Роланд,
Стал Оливьер, его товарищ, рядом,
Примкнули к ним Одон, Жерен, Жерье,
Самсон, Жерард-старик из Руссильона
И Энжелье, могучий вождь гасконский,
И Беранжье. – «Пойду охотно с вами», —
Сказал Турпин. – «Я также не отстану, —
Сказал Готье, – не брошу я Роланда,
Он мой сеньор». Всего баронов Карла
Они избрали ровно двадцать тысяч.
Позвал Роланд к себе Готъе де Л'Ом[72]:
«Возьми, барон, до тысячи французов,
Займи ущелья, горные высоты,
Чтоб не понес ущерба славный Карл».
«Все для тебя готов я сделать!» – молвил
В ответ Готье; он занял все высоты
И, что бы с войском франков ни случилось,
Он не сойдет: семьсот баронов Карла
Там обнажат булатные мечи.
Царь Альмарис, бельфернский повелитель,
В жестокий бой вступил тогда с Готье.
Высоки горы, мрачен ряд ущелий,
Среди теснин камней чернеют груды…
Весь день уныло шли дружины Карла,
На много лье вокруг был слышен гул.
Когда дошли до Франции великой,
Увидели
Здесь имеется ряд противоречий в повествовании, которые стремились устранить Бедье и Дженкинс. В свое время, отправляясь в качестве посла, Ганелон уронил не посох, а перчатку. Возможно, что вся тирада 61-я является позднейшей вставкой.
