я в этом направлении не делал и не думаю делать, – сказал он, – видишь, сижу спокойно дома. Или они обо мне думают, не знаю точно; а если бы подумали, должен ли я отпихнуть?
Януш слушал, всё ещё перебирая пальцами по столу.
– Этот народ, что хочет тебя короной баламутить, непостоянен и горяч, – говорил он медленно. – Они хотят тобой других напугать, чтобы выхлопотать то, чего им нужно. Эта корона очень высоко и далеко. С Люксембургом дело не окончено, он не даст так легко выгнать себя ни из Венгрии, ни из Польши. Он пан могущественный и с широкими плечами, за ним много чехов и немцев, и господа крестоносцы… Если бы королева Елизавета дала в Польшу вторую принцессу, и той никто не получит, потому что её так же, как Марию, ребёнком выдали замуж под великой порукой за Вильгельма Австрийского и её всё-таки хранили в Вене для него, а его для него в Буде.
– Всё-таки говорят, что эти браки ничего не стоят, – ответил Семко.
Януш молча смотрел в пол.
– Должно быть, они тебя уже за сердце схватили, тебе захотелось принцессы и трона. Но, верь мне, старшему, это опасная игра. Литва уже на нас раздражена, а с Ягайлло и его братьями нечего шутить, посадишь себе на шею крестоносцев, да и на меня вдобавок. Часть поляков будет против тебя. Много плохого, столько на одного… и это ещё княжество Мазовецкое!
Семко выразительно поглядел на брата и, не споря о других, добавил только:
– С панами Тевтонского ордена у нас нет никакой вражды, скорее мы с ними в хороших отношениях, и подарки присылают.
– Тем хуже! – вставил Януш. – Иметь их врагами – это казнь Божья, а друзьями… великое несчастье. Это клещи, которые, когда прицепятся к телу, пожалуй, их только с телом вырвешь. Своих врагов они убивают в открытой битве, а друзей травят поцелуями. Их дружбы остерегайся!
– Всё-таки нужно выбирать одно! – сказал Семко.
– Тогда бы я скорее предпочёл не знать их своими врагами, лишь бы мир продолжался, – смеясь, изрёк Януш.
А минуту помолчав, говорил дальше:
– Помни отцовские слова, Семко, и смотри на меня. У меня со всеми мир, я ничего не хочу, но и своего не дам. Об этом они знают. Поэтому дают мне в мире хозяйничать, строить и людей на пустые земли привлекать. С Божьей помощью, есть что делать в наших лесах и песках, покуда не населятся и не застроятся. Нужно закладывать города, заселять деревни, отвоёвывать землю, пробивать дороги… холопов обезопасить от голода и мора. Так делал наш отец, так делал той великой памяти король Казимир, которому нам всем слудует подражать.
Семко слушал, но рассеянно и не проявляя сильной заинтересованности этими правдами, так что Януш, догадавшись, может, что напрасно его уговаривает, горько вздохнул и, опёршись на руку, замолчал.
Младший также сидел и молчал какое-то время.
– У меня нет для тебя никаких приказов – прибавил старший, не дождавшись ответа, – но братским сердцем советую и желаю: оттолкни прочь тех, кто ради собственной выгоды тянут тебя на опасность.
Семко
